Техника и манера
Красочность Пуссена, действительно, не того поразительного стихийного характера, каким отличается живопись венецианцев или Рубенса; краски у него никогда не цель, а средство; они всегда подчинены его поэтической мысли. Но от этого до отрицания в нем самого чувства красок и тонкого уменья ими пользоваться — еще далеко. Можно также сказать, что краски у Пуссена восходят к образцам венецианским и фламандским. Однако, как он слагает в гармоничные и чарующие целостности эти заимствования, как он выдвигает, смотря по требованиям задания, тот или иной тон, это принадлежит всецело ему. И в красках меньше всего чувствуется у Пуссена рассудочность, нередко вредившая композитору-Пуссену. Здесь он освобождает себя, отдается интуиции, причем мы нигде не найдем в его живописи легковесной игры красивыми колерами, столь характерной для эклектиков-виртуозов.
Да и самая техника дает Пуссену право на зачисление в великие живописцы. Пожалуй, даже в технических приемах Пуссен обнаружил наибольшую .самостоятельность. Его картину всегда отличишь от произведений бесчисленных подражателей не только по изумительному ритму композиции, по уравновешенному построению масс, по красивой светотени, но и, главным образом, по его кисти — «приятно-тяжелой», по «солидной» манере, соединяющей свежесть с методой. Сочностью, густотой и плотностью техники Пуссен выдает свое происхождение с севера, свою зависимость от Фландрии, в частности, от наставлений своего учителя Варена1. Но француз — характерное для француза примирение германских и латинских начал — сказывается в той мере, которую и в данном случае умел хранить Пуссен, обуздывавший мгновенные прихоти, подчинявший все раз установленному порядку и все же не впадавший при этом ни в сухость, ни в мертвящую расчетливость.
Популярность Пуссена выросла за последние годы чрезвычайно, но ей, нам кажется, определено еще расти, ибо только современная острота сознания способна разобраться в кажущихся и в действительных противоречиях, содержащихся в его творчестве. Лишь при нашей изощренной гибкости удастся его вполне отделить и от болон-цев (в частности, от Доменикино, перед которым Пуссен сам открыто преклонялся) и от его педантичных последователей, послуживших с течением времени к его дискредитированию2. Лишь теперь удается перевести остроту внимания к его творчеству с моментов, почитавшихся им самим за существенные, на другие, определение которых ускользало из-под собственной его оценки. Мы подходим к разгадке того, чем был на самом деле Пуссен.
Уяснилась за последнее время и изолированность мастера среди его современников. У Пуссена-эклектика и «академика» показывает столь ясное лицо, что смешать его с толпой других умных и ученых мастеров нет возможности. И достоинствами и недостатками он резко отличается от всех, то выказывая себя гениальным поэтом-живописцем, то впадая в странную, но чарующую в своем роде наивность.
1 Quentin Varin родился в 1580 г. в Бовэ; ученик Франсуа Гаэ и амьенского монаха Бонавентуры; в 1611 г. он живет в Андели и здесь знакомится с юным Пуссе- ном, который поступает к нему в ученики и следует за ним в Париж, где Варену достались декоративные работы во дворе Марии Медичи «Люксамбуре». Умер мастер в 1645 г. См. Ph. de Chennevieres «Recherches sur la vie de quelques peintres provinciaux», Paris, 1847, т. I, и добавления к этой статье в «Gazette des В. А.», 1874, X; статью Delignieres в «Reunion des Societes des В. А.», 1903; G. Varenne «Essai sur la vie de Q. V», Beauvais, 1905, и его же «Q. V. et les peintures murales de S. Nicolas des Champs» в «Reunion de S. d. B. A.», 1905, стр. 421; Jules Boulanger «Varin et sa famille» в «Memoires de la Soc. Des Antiquaires de Picardie», Paris, 1885, 3-е serie, t. VIII, стр. 103.
2 На первый взгляд, культ, который питал Пуссен к Доменикино, может казаться противоречащим всему сказанному, однако если мы вспомним несколько пейзажей вдумчивого болонца или его «Рай» в «Казино Роспильози», или еще «куски натурализма» в его исторических картинах, то это противоречие исчезнет. Заметим себе и то, что Доменикино был таким же, как и Пуссен, врагом всякого легкомысленного маньеризма. Он говаривал, что из-под кисти живописца не должна выходить ни одна линия, которая бы прежде не вполне сформировалась и не созрела в уме.
 Выезд Аполлона - Аврора (Гвидо Рени) |  Плафон собора Сан Андреа Делла Валле (Доменикино) |  Причащение св. Иеронима (Доменикино) |