Заключительный "концерт"
Среди позднейших картин Джорджоне наиболее характерной следует признать луврский "Концерт". Картина эта особенно замечательна тем, что здесь перед нами почти чистый пейзаж. Правда, фигуры занимают половину всей ее поверхности, но в то же время несомненно, что они здесь - для пейзажа. Они - лишь необычайной величины "стаффаж". Несколько позже Джорджоне, бывший сам прекрасным музыкантом, изобразит еще раз музицирующих людей, и там сюжетом является, действительно, сама музыка, или чары музыки1. В луврском же "Концерте" сюжет - не музыка, а природа: наслаждение людей в природе, их сидение на мягкой траве, их чувство своего единения с землей, с деревьями, с небом. Музыкальные инструменты в их руках служат только для усиления дивного настроения. Вероятно, картина запечатлевает какую-то страницу автобиографии Джорджоне, какой-нибудь "интимный пикник" на берегах Бренты. Силуэт юноши, играющего на лютне, имеет совершенно характер портрета, да и внимающий ему товарищ - едва ли не сам Джорджоне. Кому только не приписывали луврскую картину. Оба Вентури отдали ее Себастиано, и ранее их Кроу и Кавалькассель высказывали предположение, что это произведение "подражателя Себастиано"; Гронау увидел было в ней произведение Доменико Кампаньолы, но сам впоследствии отказался от этой атрибуции в пользу Джорджоне; наконец, среди русских знатоков С.П. Яремич упорно держится мнения, что это раннее произведете Тициана2. Однако картина эта представляется слишком веской для каждого из названных художников, не исключая последнего.
Себастиано, написавший прекрасную, но уже несколько скучную картину в церкви Сан Джованни Кризостомо, написавший по прибытии в Рим еще довольно чопорные по формам фрески в "Фарнезине", Себастиано, отдавшийся затем всей душой Микель Анджело, представляется в целом художником несравненно менее одухотворенным, "гениальным", нежели автор луврского "Концерта". Возможно, что Себастиано, бывший также прекрасным музыкантом, изображен здесь в лице юноши с лютней3, возможно и то, что им окончена и эта картина; лицо женщины слева и отчасти лепка ее тела, действительно, напоминают некоторые особенности автора образа в Сан-Джованни и "Венеры" в Уффици. Но на этом должно было и кончиться предполагаемое участие юного товарища Джорджоне в "Концерте". Самая же затея картины и исполнение всего в ней главного выдает другой "полет души", иную глубину переживаний и ощущений. Бесспорно, Тициан мог бы написать многое в этой картине, и впоследствии он писал пейзажи, не уступающие данному по сочности и красоте красок (хотя бы пейзаж на "Мадонне с кроликом" в Лувре). Но и произведения Тициана кажутся рядом с "Концертом" менее смелыми по затее, по какому-то странному подходу к теме4. Эта картина дает ключ к той же душе, в которой мог зародиться образ "Спящей Венеры", и это именно душа Джорджоне, только его душа. Если присовокупить оба "Концерта" и дрезденскую "Венеру" к творению Тициана, то все три картины покажутся выпадающими из общего настроения его творчества, особенно творчества его первых лет. Напротив того, оставленные за Джорджоне, они являются каким-то необходимым заключением его художественной жизни, финальными аккордами, полными нежной и грандиозной печали. Весь Тициан представляет собой крепость, здоровье. По самым ранним и наиболее "джорджонеским" его картинам можно уже предсказывать ему бесконечные годы плодотворной деятельности, не знающей ни утомления, ни упадка духа. Здесь же перед нами плачет душа, безумно влюбленная в жизнь, испытавшая все чары ее, но уже чующая, что конец близок, что наступает момент расставания, расторжения, знающая также, что все самое любимое может предать и обмануть5.
1 Картина в Питти, которую мы считаем произведением Джорджоне, за исключением разве только приписанной левой фигуры.
2 Многих смущает рисунок пером, изображающий женщину со спины, перешедший из собрания Малькольм в Британский музей и считавшийся произведением Тициана, ныне же приписанный Дименико Кампаньоле. Однако рисунок этот сделан, несомненно, с луврской картины лет 15 после ее написания. За эту датировку говорит прибавленная фигура виолончелиста, носящая все черты манеры 1530-х годов.
3 Не себя ли изобразил художник впоследствии на знаменитом "Скрипаче" собрания Ротшильда (из собрания Шарра-Колонна)?
4 При всем сходстве пейзажа на "Концерте" с некоторыми пейзажами Тициана, в нем замечается и большая существенная разница. У Тициана пейзаж бывает всегда во всех своих частях сочным, пышным; здесь же черты сочности и пышности характера сплетаются с чем-то необычайно хрупким и изощренным.
5 Укажем еще на место Джорджоне в специальной сфере архитектурной живописи. К сожалению, мы не имеем настоящего представления о росписи наружных стен Fondaco dei Tedeschi. Гравюры XVIII в. Дзанетти передают лишь видневшиеся еще в его время человеческие фигуры (одна из них сохранилась в совершенно истертом виде до нашего времени), вся же остальная декоровка за два века успела исчезнуть. Но более старинные источники свидетельствуют, что частью живопись этих фасадов состояла из архитектурных перспектив, имитировавших колонные перистили, а что должны были собой представлять эти писаные колоннады, мы отчасти можем судить по прекрасной, несомненно принадлежащей Джорджоне (а не Себастиано или Порденоне) картине в "Кингстон-Лоси" - "Суд Соломонов". Здесь изображен зал, уставленный рядами коринфийских колонн, из которых два средних перерезаются стеной с нишей и престолом. Горизонт взят довольно низко, вследствие чего тщательно вычерченная перспектива мраморного пола сообщает всему стереоскопическую рельефность. В живописи этой архитектуры поражает тонкость оттенков, доходящая до прециозности и сообщающая всему мягкую и "вкрадчивую" рельефность. Несомненно, что писаные архитектуры "Фондако", о которых Ридольфи говорит, что Джорджоне обнаружил в них все свое владение фресковой техникой, были такими же нежными по живописи и восхитительно-иллюзорными. Какое впечатление должны были производить они особенно на приезжих "варваров" - немцев, для которых "Немецкое подворье" было в Венеции куском родины и которые, возвращаясь к себе, должны были рассказывать чудеса о "своем" дворце.
Последний день Помпеи (К.П. Брюллов, 1833 г.) | Рождество Христово (Андреа Превитали) | Святое семейство (Бузи-Кариани) |