Мартин Гэмскерк
В творении Мартина "наивность неумения" заменяется какой-то "наивностью чрезвычайного усердия". У него мы встретим на картинах все отличительные черты итальянского стиля живописи, но каждая черта перешла к нему в какой-то утрировке. Гэмскерк пробует свои силы в передаче sotto in su, согласно формулам Мантеньи и Мелоццо1, в изображениях нагого тела он до смешного разрабатывает мускулатуру; он громоздит закругленные группировки, испещряя их конвульсивно-порывистыми жестами во вкусе Микель Анджело. Тем не менее, при всей своей подражательности и всех своих недостатках, Гэмскерк большой художник, он один из самых выдающихся красочников XVI в., обладающий своеобразной светлой и прозрачной гаммой, и в то же время он до чрезвычайности находчивый композитор. При том колоссальном количестве картин и особенно рисунков для гравюр2, которые им исполнены, не мудрено, что весьма многие среди них только схоластические упражнения, часто выдающие рутину и спешку; но немало среди произведений Гэмскерка и таких, которые могли самого Рубенса направить на обретение его сияющей и цветистой палитры, и огромную роль в деле перевоспитания вкуса в Нидерландах сыграли общедоступные гравюрки мастера с сюжетами из Священного Писания и древней мифологии, расходившиеся по рукам и возбуждавшие юные воображения целым миром новых форм.
В истории пейзажа Гэмскерк также играет немалую роль. Следует отметить затейливость его архитектурных построений, если и имеющих зачастую мало общего с теми античными сооружениями, которые они должны изображать3, то все же полных какой-то сказочной прелести. Прямо жутким представляется Гэмскерк в серии иллюстраций, посвященных проявлению Божьего гнева, ниспровергающего огромные башни, обелиски, базилики и храмы. В шедевре мастера, в алтарных створках Гаагской галереи (1546 г.) он воздвигает в безупречной перспективе прекрасные портики и затейливые руины4; в "Крещении" Лилльского музея он изображает горный пейзаж, который мог служить соединительным звеном между пейзажами Скореля и Бриля; в картине Гарлемского музея "Добрый самаритянин", приписываемой Гэмскерку, мастер дает широко раскинувшуюся панораму Рима, и т.д. Нельзя, наконец, не отметить тех эффектов освещения, которые он решился воспроизводить, усиливая ими настроение, требуемое каждым данным сюжетом. Особенно поражает в этом смысле страшное грозовое небо на эрмитажном "Распятии", печальная вечерняя заря с выдающимися на ее фоне шестами колесованных в картине того же сюжета в Гентском музее и удивительно странный вечерний пейзаж, предвещающий Эльсгеймера, в картине "Явление Христа на Тивериадском озере" в Барнард-Кастле.
Краски Гэмскерка почти всегда несколько условны, но и в этой черте он новатор, ибо в ней выразились его стремления к той красочной связанности, которой впоследствии стала так славиться нидерландская живопись. Во имя этой связанности мы найдем уже у него и силуэты, выделяющиеся на своеобразном опаловом небе, и определенное деление далей на три или четыре плана, из которых каждый окрашен в определенный тон - коричневый или серый и, наконец, бурые нейтральные "фолии", на которых особенно ярко выделяются пестрые фигуры, имеющие что-то стеклянное в своей ясной цветистости.
1 И это в двух картинах Гарлемского музея, написанных в 1532 г. еще до поездки мастера в Италию; очевидно, его подвинули на этот опыт пример или рассказы Скореля. Мы только что упомянули о Мантеньи и Мелоццо, это не единственная связь нидерландского чинквечентиста с итальянскими кватрочентистами: так, неловкая поза ангела на "Благовещении" Гаагской галереи напоминает нам фигуры Козимо Росселли и Липпо Липпи.
2 Гравировали с Гэмскерка: Thеodore de Вrу, Cornelis Bos (еще в 1537 г. им выгравирована с Гэмскерка "Мудрость и Справедливость"), Hieronymus Cock, Hermann Muller, Dirk Coornhert и др.
3 Мастером, между прочим, написан вид римского Колизея (музей в Лилле), пожалуй, наиболее ранняя из картин в категории написанных "ведут", имевшей затем таких славных представителей, как Виттель, Каналетто, Паннини и т.д.
4 Лицевые стороны этих створок ("Поклонение волхвов" и "Поклонение пастырей") принадлежат к самому характерному из того, что создано Гэмскерком: нагромождению голов, драпировок, мускулистых рук, растопыренных пальцев соответствует необычайное обилие оттенков в красках. Красивее и спокойнее оборотные стороны изображают "Благовещение". Фигуры Богоматери, одетой в зеленовато-белый атлас, и ангела, облаченного в изумительную по краскам розовую тунику с парчовым стихарем, выделяются на фоне сизо-бурого портика, открывающегося на восхитительный гористый пейзаж.
Юноша Давид-псалмопевец среди стада | Окончание потопа (византийская мозаика 12 века) | Итальянский пейзаж (Ян Бот) |