Барент ван Орлей
Достоверных картин Бернара д`Орлэ (или, как принято обыкновенно его называть, Барента ван Орлей) дошло до нас не много, а ван Мандер ограничился, говоря о нем, несколькими строками1. Тем не менее личность этого мастера представляется более ясной, нежели личности многих его товарищей, прославленных в свое время, но с тех пор как-то стушевавшихся. Это объясняется тем, что дошедшие до нас картины и шпалеры Орлэ чрезвычайно характерны и свидетельствуют если и не об особенно пылком темпераменте, то, во всяком случае, об исключительной для времени культуре, о большой вдумчивости, а в шпалерах - и о глубоком чувстве природы художника. И у Орлэ в его большом "Ретабле Иова" Брюссельского музея "итальянизмы" тесно переплетены с "германизмами", и у него много наивного и даже смешного (например, совершенно не удалась мастеру трагическая и многосложная сцена разрушения дома Иова2), но как только от общего мы перейдем к частностям, так и в этом произведении нас поразит количество изящных мотивов в архитектуре, истинная грация некоторых фигур, смелость поз и жестов3, "рафаэлескная" красота лиц, изысканный вкус в одеждах и подлинное чувство природы4. Вглядываясь в фоны картин Орлэ и особенно его прекрасных шпалер, изображающих баталии и пышные охоты императора Максимилиана (ныне в Неаполе и в Лувре), сам Питер Брейгель мог найти обильный материал для своего развития.
Один раз Орлэ вознесся и до создания грандиозного и возвышенного - это в изображении Страшного суда, написанного им с 1519 по 1523 г. и ныне украшающего Антверпенский музей. Здесь мы находим особенно ясные признаки того, что Орлэ хорошо знал итальянское искусство и, в частности, Рафаэля, но не эти "школьные" достоинства отводят обособленное место данному произведению. Гораздо значительнее все, что в нем содержится самобытного, романтично-сказочного, все те мистические элементы, которые роднят это замечательное произведение со средневековыми миниатюрами, с Альтдорфером и - как это ни странно - с Тинторетго (при этом не забудем, что последнему в момент окончания "Страшного суда" Орлэ было не более семи лет). "Страшный суд" Лукаса Лейденского тоже поразительная картина, но там более всего пленяет смелость радостных красок, сопоставление ярких и интенсивных колеров, среди которых сверкает белизна нагих, предвещающих Рубенса фигур; при этом бросается в глаза, что Лукас отнесся скорее индифферентно к самой сути темы. Напротив, на картине Орлэ обнаружилось не одно внешнее чувство красоты, но выразилась здесь и глубокая, очень своеобразная религиозная мечта. Некоторые части этого образа напоминают даже готическое искусство Кристуса, Роже и Беато - сила религиозного чувства в произведении фламандского художника все еще та же, как и их. При этом всецело Орлэ принадлежит какая-то разлитая во всем нота царственного траура.
Один подбор темно-синих и темно-зеленых красок в одеждах порхающих и реющих по золотистому небу ангелов сообщает триптиху единственную в своем роде "похоронную праздничность". Изумительно также переданы огромность пространства, бесконечные сферы Царствия Небесного, охраняемые Божьими стражниками, а в странных оттенениях сиреневой, желтой и розовой красок как-то усилено все то, что вызывает в нас ощущение чего-то грозного и печального5.
1 Bernard d`Orley, Orlet, Ourlech, или Orlich, родился в Брюсселе (?) между 1485 и 1493 гг. в семье, как кажется, принадлежавшей патрициату. Некоторые считают, что около 1509 г. Орлэ посетил Италию и даже был дружен с Рафаэлем (возможно, что он был и два раза в Италии, как об этом свидетельствует один документ XVII в.). Однако вполне достоверным образом не выяснено даже то, чьим учеником был Орлэ на родине, и лишь предполагают, что его первым учителем был его отец. С 1518 г. мы застаем О. в качестве придворного живописца регентши Маргариты Австрийской. Умер Бернар 6 января 1542 г. в Брюсселе. Из произведений мастера назовем (приписываемое ему) "Перенесение мощей св. Вальпургии" в Туринском музее (1515 г.?); портрет доктора Целле (1519 г.) в Брюссельском музее; "Смерть Марии" - большой ретабль в брюссельском госпитале св. Иоанна (1521 г.); "Св. Семейство" в Лувре (1521 г.) и помеченный тем же годом ретабль "Испытание Иова" в Брюссельском музее; "Страшный суд", написанный с 1519 по 1525 г. в Антверпенском музее; "Св. Семейство" в Стокгольмском музее (1526 г.); триптих в брюггской Notre Dame, оконченный после смерти мастера Марком Гэрардтом.
2 Надо прибавить: и не могла бы удаться, слишком был велик шаг, который приходилось здесь сделать фламандскому мастеру, шаг от Давида к Рафаэлю. Но уже заслуживает полного уважения смелость и решительность попытки, а также сама новизна (для Нидерландов) задачи.
3 Особенно характерны для времени ракурс упавшей вперед женщины в средней картине и корчи мучающегося в геенне огненной грешника на внутренней стороне одной из створок.
4 Из пейзажных фонов этого прекрасного ретабля особого внимания заслуживает гористый вид, стелющийся позади сцены увода стад Иова. Наиболее интересные архитектуры (все еще кургузые, но уже менее "перегруженные", нежели у Мабюзе) встречаются в сценах "Бедного Лазаря", в верхней части "Смерти богача", в средней картине, изображающей гибель детей Иова, в "Деяниях милосердия" на створках ретабля "Страшного суда", на прекрасной картине Венского музея "Легенда св. Фомы". Великолепным декоратором Орлэ обнаруживает себя в луврских шпалерах "Охоты Максимилиана" и в прекрасных расписных стеклах брюггской S-te Gudule (1530 и 1532 гг.).
5 Орлэ был в 1526 г. привлечен инквизицией за принадлежность к ереси и чуть было не лишился своего придворного места. Нужно думать, что мастер, подобно Дюреру, по своим взглядам приближался к тем протестантам, которые не искали разрыва с традицией церкви, не искали и освобождения от чар ее мистики, но стремились освежить в ней религиозное сознание, удалить из нее те элементы растлевающей суетности, которые проникли и в Германию из Италии, ставшей каким-то питомником воскресшего язычества.
 Христос во славе |  Автопортрет с палитрой и кистями (Варнек А.Г., 1805—1806 г.) |  Миропомазание Давида (9 в.) |