Художники Екатерины
Выше мы упоминали, что наряду с портретистами первого периода русской живописи внимания историка заслуживают и пейзажисты. Действительно, несколько мастеров, выдвинувшихся при Екатерине в пейзаже, сохраняют до сих пор свое значение. Уже при Елизавете работал Махаев, произведения которого если и не обличают таланта, то все же свидетельствуют о весьма порядочном обучении перспективе в штелиновской Академии. Другой художник, выдвинувшийся также при Елизавете (он успел даже принять участие в декорировании растреллиевской части Царскосельского дворца) - Алексей Бельский, ученик Перезинотти, еще красноречивее указывает на высоту уровня художественно-технического образования в этот период.
Бельский был в свое время известен как театральный декоратор, но до нас дошли одни только картины масляными красками этого художника. Его "руины" (в Музее Александра III и в Царскосельском дворце), правда, довольно бестолковые нагромождения бибиеновского барокко. В них нет и следа стройности и величия - отличительных черт композиций Паннини и Гюбера Робера. Но все же Бельский - явление удивительное для России середины XVIII века. Уже одно то, что он справлялся с таким гигантским запасом форм, что он умел склеивать в одно целое все эти арки, колоннады, пилоны и, таким образом, разрешал труднейшие в своем роде задачи, заставляет нас с большим уважением относиться к нему. К сожалению, Бельский не имел достойных последователей в среде своих соотечественников. Русская архитектурная живопись дала еще одного только, довольно беспомощного Фарафонтьева и затем окончательно заглохла. Для театральных декораций приходилось выписывать иностранцев, из которых особенно прославились оба Градицци, Тишбейн, старший Гонзаго, Каноппи и Роллер. В середине XIX века архитектурная живопись исчезает совсем, так как не находит себе уже ценителей в грубеющем обществе, а декорационная живопись попадает на ту скучную дорожку археологического реализма и дешевой фееричности, на которой она находится еще и в наше время.
Преемниками топографа Махаева явилась целая плеяда художников - академических и крепостных. В них была в то время настоящая потребность, такая же, которая заставляла русских бар снимать с себя портреты. Это было время горделивого самоувековечивания. Допетровская Россия, за исключением Москвы, Казани, еще двух-трех городов, представляла из себя однообразную и убогую деревню. Гражданская архитектура была в зачаточном состоянии. Даже царские дворцы являлись живописными, но бестолковыми нагромождениями. Для переодевшихся в кафтаны и парики бояр все это доморощенное уже больше не годилось. Кафтанам неловко было сидеть в избах и гулять по одичалым огородам. Требовалась самая спешная "регулировка" строительства и садоводства. Как Петр, так и его преемники, особенно Елизавета и Екатерина, обратили серьезное внимание на постройки дворцов и вилл, на разведение садов и парков; вслед за ними начали строиться и вельможи, а к концу века все, и даже простейшие дворяне, были охвачены манией построек.
Разумеется, как кафтаны, шпаги и парики были чем-то вроде маскарада, так точно и вся эта декорация была не что иное, как обман, но обман настолько действительный, что он пленял и сбивал с толку самых скептических путешественников. Нужно было продолжать этот ценный обман до последних выводов; вот почему уже Петр обратил такое внимание на топографически-граверное искусство. Гравюры, изображавшие новопостроенные дворцы и новоразведенные сады, разлетались по всему свету и всюду распространяли то же впечатление о необычайном благоденствии и необычайной, совершенно европейской утонченности русской жизни. При Павле был даже основан специальный класс при Академии художеств, назначенный исключительно для образования таких видописцев, но как раз вскоре после того потребность в этой отрасли показного искусства исчезла, отчасти из-за прекращения строительной лихорадки, отчасти и по причине глубокой перемены, произошедшей во всей культуре Европы. И там умерло искусство, давшее Мериана, Сильвестра, Ленотра, Перелли, Пиранези, Беллотто и массу других специалистов по дворцам и виллам, так же как исчез и род великих художников, создавших эти сооружения. Среди русских художников этого типа выдвинулись в эпоху Екатерины трое: старший Щедрин, Ф. Алексеев и М. Иванов. Другие все, как-то: Причетников, Сергеев, Мошков и Петров - являются весьма порядочными товарищами этих трех мастеров.
 Благовещенье (Фра Бартоломео, 1497 г.) |  Модель дома Zum Tanz (Ганс Гольбейн-Младший) |  Пляска смерти (Ганс Гольбейн) |