Натурализм Мурильо
Правда, этот натурализм Мурильо уже совершенно иного свойства, нежели характерный караваджеский натурализм Веласкеса и Сурбарана. Совсем от прикрас Мурильо не умеет отказаться даже тогда, когда ставит целью изображение уличных детишек, объедающихся фруктами или играющих в кости; ведь эти мальчишки и девчонки с улиц Севильи могут смело фигурировать на стенах самых пышных дворцов — настолько в них грязь выставлена в какомто опоэтизированном виде, настолько все это «грим» бедности, а не действительное «клеймо нищеты»1.
Однако в типах, в позах, в выражениях Мурильо выдает непосредственность своих наблюдений, и именно народные типы, позы, выражения ему удалось перенести затем в религиозные картины, которые тем и действуют так убедительно, что в них просветлена и освящена обыденность, «улица».
Таким образом, до известного момента ван Дейк и Мурильо идут рука в руку (ведь, и у ван Дейка основа натуралистическая), но затем они резко расходятся: ван Дейк ставит свое искусство в услужение светской гордыне, «аристократизму»; Мурильо спускается к малым сим или, вернее, подымает их до себя, ласково встречает их у ворот в свое «Царствие Небесное».
Особенной популярностью пользуются те церковные образы мастера, в которых действующими лицами являются совершенно юные детишки. И действительно, здесь он неподражаем. Рождение ребенка от любимой женщины он должен был встретить с чисто библейским умилением, с благодарственной молитвой, обращенной к Создателю, и эта умиленность души Мурильо, это отношение к ребенку, как к ниспосланному свыше благу и как к носителю божественного отражения, неизменно просвечивает в лучших его картинах2.
Небесные, не во плоти рожденные и однако всей радостью плоти обладающие дети носятся веселыми роями вокруг его Мадонн, а к святому Антонию Падуанскому, к этому самому доброму из святых католической церкви, спускается, как царь, как Бог и как лучший друг, малый ребеночек, окруженный сонмом ликующих, поющих осанну сил небесных3.
1 Серию картин Мурильо, изображающих сцены из жизни уличной молодежи, можно открыть с упомянутой картины в Мадридской Академии «Св. Диего насыщает бедняков»; сгруппированные здесь дети, бабы и нищие написаны совершенно согласно принципам натурализма; к тому же времени относится головка «Цыганки с монетой» в Прадо и, вероятно, до 1650 г. написана несколько суховатая картина Лувра «Мальчик, ищущий блох», наряду с эрмитажным «Поклонением пастухов» всего яснее обнаруживающая влияние Риберы; к более позднему периоду относятся: «Домашний туалет» в Мюнхенской Пинакотеке, «Девочка с апельсинами» и «Мальчик с собакой» в Эрмитаже и «Девушка у окна» в собрании Виденер в Филадельфии; наконец, вероятно в 1660х гг. писаны более нежные по живописи и грациозные по композиции картины в Пинакотеке («Продавщица винограда», «Мальчики, едящие фрукты», «Завтрак на улице», «Игра в кости»), картины Дульвичской галереи («Цветочница», «Игра в кости», «Спор изза еды»), «Головка девушки» — явное влияние голландцев, особенно Боля или Экхоута — в Дорчестер-Гоуз (Лондон), «Улыбающийся мальчик» в лондонской Национальной галерее, «Завтрак старухи» в мюнхенском собрании Карстаньен. Лучшим последователем Мурильо в этой области является ученик Прети на Мальте и Мурильо в Севилье — caballero D. Pedro Nunez de Villavicencio, родившийся в Севилье в 1635 г., умерший там же в 1700 г. (интересна его картина в Прадо «Играющие мальчики», поднесенная художником Карлу II). Кроме того, подобными же сюжетами занимались в Испании два известных по эрмитажным картинам мастера XVII в.: севилец Simon Romero (Боде склоняется видеть — едва ли, впрочем, основательно — в этой картине, изображающей крестьян в кабачке, произведение братьев ЛеНэн) и предполагаемый ученик Веласкеса — Antonio Puga, несколько произведений которого, относящихся к 1653 г., погибли, как рассказывает Сеан Бермудес, благодаря тому, что позднейшие собственники, разрезав их на отдельные головы и фигуры, старались эти фрагменты выдавать за живопись Веласкеса. Картина Пуги в Эрмитаже «Точильщик», в смысле благородства своего серого тона и строгости своего простого рисунка, выдерживает сравнения с лучшими картинами позднейших натуралистов и братьев Ле-Нэн.
2 Вне сомнения, культ святого Антония Падуанского, этого нежного ученика св. Франциска, олицетворяющего в католической церкви любовь к детям, находил в душе Мурильо глубокий отзвук. Вот почему в творении мастера многочисленные картины на тему «Явление Младенца Христа св. Антонию» носят совершенно особый характер сердечного порыва и искренности. Открывается этот ряд с «Апофеоза» Севильского собора 1656 г.: Младенец спускается в потоке света среди сонма ангелов и херувимов к святому, упавшему на колени перед чудесным видением; здесь еще много лишней пышности, здесь же сказываются отзвуки Корреджо и веяния времени Бернини; в одном из вариантов Севильского музея, относящемся к 1670м гг. (в том, который воспроизведен нами), также еще есть известная аффектация — плод увлечения ван Дейком; в другом — чары младенческой наивности уже вполне выражены в фигуре стоящего Христа, но в позе святого много пафоса; зато прекрасна картина Эрмитажа, где с такой гениальной простотой выражено экстатическое оцепенение Антония, и картина Берлинского музея, в которой Мурильо решился изобразить тихую, но и беспредельную радость францисканца, обнимающего и лобызающего нежное Тельце Того, Кто удостоил его явлением в самом прекрасном, в самом душистом из образов — в образе едва распустившегося, дышащего свежестью человеческого цветка. Непосредственно к подобным изображениям святого Антония примыкают все изображения св. Иосифа с Младенцем (три варианта в одном Эрмитаже и картины с тем же сюжетом у Lyne Stephens в Лондоне, в музее Севильи, у торговцев Тротти и Клейнберже в Париже, в мюнхенской галерее Heinemann, в лондонской Национальной галерее; в последней картине изображена и Богоматерь), а также такие картины, как будапештское «Явление Богородицы и Младенца паломникам», как «Св. Августин перед Богородицей» в музее Севильи, как «Видение св. Феликса» там же (два варианта), «Явление Младенца св. Франциску из Паулы» в Эдинбургском музее и «Явление Богородицы св. Бернарду» в Прадо. Прославлением детства Христова полны, кроме того, и те картины Мурильо, в которых царит настроение, близкое к религиозным жанровым картинам Рембрандта: «Св. Семейство» в Прадо, «Семья плотника» в Будапеште, у эрла Норсбрука и у герцога Девонширского, «Св. Семейство» в музее Wallace в Лондоне, «La Virgen de Sevilla» в Лувре, «Бегство в Египет» в генуэзском Palazzo Bianco, два варианта того же сюжета в Эрмитаже и один в Будапеште, наконец, целый ряд изображений «Рождества» и бесчисленные «Мадонны».
3 В биографии Мурильо любопытен инцидент с заказом мастеру серии картин, в которых пейзажи должен был написать Ириарте; работа не подвигалась с места изза спора сотрудников, кому начинать; наконец Мурильо исполнил заказ один, причем изменились и самые сюжеты (художник написал эпизоды из «Истории Иакова» вместо «Истории Давида»), и меценат, которому картины предназначались (вместо того, чтобы достаться маркизу de Villa Manrique, они достались маркизу де Сантьяго). Как раз исключительная красота пейзажа этих прекрасных произведений делает непонятным, почему Мурильо мог вначале допустить сотрудничество ловкого, изящного, но поверхностного маньериста, как Ириарте, а также почему вообще Мурильо пейзажу уделял в своих картинах так мало места. Кроме картин с «Историей Иакова» (две из них, по счастью, достались Эрмитажу), значительные пейзажные мотивы, почти всегда выдающие, как все испанские картины, определенно фламандские влияния (типа Момпера), содержат всего лишь четыре произведения мастера: «Молитва блудного сына» у Отто Бейта в Лондоне, «Чудо с хлебами» в севильской Caridad, «Исцеление хромого св. Фомой» в Мюнхенской Пинакотеке (площадь города), «Милостыня св. Фомы» у герцога Норсбрука (церковь). Помянутый только что пейзажист Ignacio Iriarte, уроженец провинции Гвипускоя, родился в 1620 г., прибыл в Севилью двадцати двух лет и застал еще старшего Эрреру, к которому он и поступил; с 1660 по 1669 гг. Ириарте значится секретарем только что основанной Академии; умер он (в Севилье?) в 1685 г. Четыре картины его в Прадо; в Эрмитаже ему приписывается пейзаж из римской Кампаньи с фигурами переправляющихся вброд пастухов, явно заимствованными у Берхема. .
 Сошествие Св. Духа (Греко) |  Награда победителей (Йост Амман) |  Вид Толедо (Греко) |