Переход к классицизму
Шуваловская Академия просуществовала всего пять лет. Екатерина, лично не расположенная к ее основателю, заместила этот пост близким к себе человеком - И.И. Бецким, имевшим при дворе репутацию знатока педагогики. К сожалению, на самом деле Бецкой оказался лишь наивным и довольно упрямым дилетантом, и вред, принесенный им в деле воспитания русского юношества, значительно превышает те добрые намерения, которыми он, как истое дитя своего "прекраснодушного" века, был полон. И на Академии неспособность Бецкого отозвалась в сильной степени. В погоне за тем, чтобы формировать прекрасных людей, Бецкой терял из виду главное назначение Академии, как художественной школы. В Академии был учрежден род отделения Воспитательного дома. Сюда теперь стали приниматься малолетние дети, большей частью не успевшие еще обнаружить какие-либо способности к искусству. Сама же художественная часть образования окончательно была закрепощена тем эстетическим формализмом, который сохранил за собой название академического классицизма.
Запад в то время, вследствие массы причин, среди которых не последнюю роль играло открытие Помпеи, переживал род второго возрождения античного мира. Характерная культура XVIII века, этот странный, больной, но бесспорно прелестный цветок быстро увядал.
В воздухе чувствовалось леденящее приближение XIX века. Римские республиканские идеи теснили монархический принцип, веселое беззаботное рококо чахло и уступало место суровому Витрувию, грациозные моды Ватто и де Труа мало-помалу переходили в "античные" хитоны, появились и эстеты нового духа: Лессинг, Винкельман, Менгс и Давид.
Академии существовали уже с конца XVI века, со времени Карраччи.
Однако в начале Академии явились вполне здоровой и желанной реакцией против распущенного маньеризма позднего Ренессанса.
Правда, мало-помалу они заняли положение официальных департаментов искусства. Здесь заседали художники, уравновешенные, всегда готовые по всем правилам школы сделать то, что потребует "начальство", т.е. монарх и окружающий его двор.
Однако долгое время при этом средневековое цеховое начало не покидало Академий. Это были учреждения, где собирались лучшие мастера своего дела. Они послушно принимали разные изменения вкуса и моды и сообщали только всему известную сдержанность и благоразумие.
Эстетика при этом не играла почти никакой роли, да ее почти и не было в пластическом искусстве. Естественно, что Академии не могли иметь решительного влияния на ход искусства и скорее имели благотворное значение в деле художественной техники, так как художественно-образовательные заведения, состоявшие под попечением этих "мастеров своего дела", были действительно превосходными школами.
Иное получается во второй половине XVIII века. Академии некоторое время борются против нового классического движения, но потом принимают его всецело и становятся на сто лет главными его оплотами.
Слова Академия и классицизм получают почти значение синонимов. В то же время центр художественного вкуса и художественных взглядов перемещается всюду от двора - к Академиям. Появляются строго выработанные художественные учения, и они находят себе самую твердую поддержку в Академиях.
Из придворных департаментов Академии превращаются в своего рода олигархические "думы", безапелляционно решающие все вопросы искусства. При этом художественное образование, оставшееся в их ведении, всецело подчиняется новому положению вещей.
Теперь уже не учат людей, как справляться с техническими трудностями, но ученику стараются внушить, что следует считать прекрасным и что поэтому следует делать. Академическое ученье пропитывается насквозь классическим духом.
 Лепантская победа (Паоло Веронезе) |  Апполон и Дафна (Гиеронимус Кок) |  Пир у Симона-Фарисея - фрагмент (Паоло Веронезе) |