Блуждающий художник
В этом причина безотрадного впечатления, получаемого от творчества Верещагина.
Не то плохо, что он был скорее этнографом, нежели художником, не то, что он был проповедником совершенной искренности, рассказывавшим в своих картинах виденное и пережитое им, а то, что во всем его творении слишком мало живописных достоинств.
Этот культурный человек был культурен только в умственном отношении. Его интересовали идеи, но формы ему были безразличны.
Тем не менее почетное место сохранится в истории русского искусства за Верещагиным.
Начать с того, что картины его не утратили до сих пор своего интереса. Это значит, что в них скрыта большая сила, большая творческая способность.
Правда, они дурно написаны и беспомощно нарисованы, но зато затеяны они с большим остроумием и скомпонованы с выдающимся "режиссерским" талантом. А это не последнее дело в искусстве.
Но и в чисто живописном отношении Верещагин, несмотря на свои недостатки, не лишен значения.
В свое время он был пионером, и многие его световые и красочные открытия до сих пор могут служить ценными указаниями.
Некоторые его индийские этюды, действительно, пропитаны светом и жаром, а в иных костюмных этюдах поражает яркость и блеск его колеров.
Самым крупным, рядом с Верещагиным, среди поколения русских художников 1870-x годов, бесспорно, является И.Е. Репин, заставший Академию художеств еще в дни ректорства Бруни, но являющийся на самом деле наиболее ярким учеником и последователем Крамского.
Любопытно, что сам Крамской в своем творчестве так и остался в стороне от поощряемого им движения.
Он был слишком умен и чуток, чтобы всецело отдаться довольно наивной программе искусства своего времени.
Но Крамской чувствовал относительную временную важность этой программы и набирал в представители ее всех, кто только мог быть ей полезным.
За их воспитание или перевоспитание принимался он с особым усердием, невзирая на тот ущерб, который он наносил им таким навязыванием узкой формулы.
Одной из жертв Крамского был и Репин, бесспорно прекрасный талант, бодрый и широкий, всю свою жизнь, однако же, проведший в каких-то блужданиях в сферах, имеющих мало общего с истинными задачами искусства.
Репин по самой природе своей - живописец.
В период полного упадка нашей живописной школы, когда в Академии царили превосходные сами по себе, но совершенно не пригодные по времени прецепты Бруни, когда в остальном художественном обществе, вслед за Перовым, все побросали всякую заботу о живописи, когда в нашем высшем свете последнее слово оставалось за манерным и приторным Зичи, - Репин сумел создать себе своеобразную и сильную манеру живописи и разработать очень по тому времени свежую и верную палитру.
Замечательно, что в этой области он остался вполне независимым и от Крамского, от его учительского педантизма и робкого копирования природы.
Репин одним шагом ступил совершенно в сторону и в своей живописи напомнил энергичных старых мастеров, не знавших иной школы, кроме упорного изучения природы.
К сожалению, и Репину помешала его недообразованность.
Репин очень много работал над собой и далеко ушел от того мужиковатого подмастерья, каким он явился из Чугуева в Петербург в 1863 году.
Однако все же Репин остался в корне дела человеком, бессознательно относящимся к своему призванию.
И он, подобно Васнецову, ушел от наивного и чуткого народного понимания искусства, но так и не пришел к сознательному, культурному отношению. В частности, смысл живописи остался для него нераскрытой тайной.
Всю свою жизнь Репин применял свой великолепный, но недоразвитый живописный дар к служению нехудожественным заданиям, и, разумеется, ни симпатичная в своей искренности проповедь Стасова, ни влияние политика Крамского не могли спасти его от заблуждений.
Не исправили Репина и чужие края, куда он был послан Академией уже по создании им энергичных и прекрасно скомпонованных "Бурлаков на Волге".
В Риме он с чистосердечием варвара раскритиковал классиков живописи, а в Париже, по примеру всех русских, окончательно растерялся и стал метаться из стороны в сторону, не будучи в силах почерпнуть хоть что-либо из единственно полезных для него источников.
По возвращении на родину Репин так и не поправился.
Он переписал всех выдающихся людей своего времени, создал целый ряд обличительных картин с сюжетами из "нигилистского" и "жандармского" времени, наконец, испробовал свои силы в "историческом роде", но почти никогда не задавался задачами чистой живописи, всюду он подчинял технику и красоту красочного эффекта каким-то рассудочным соображениям.
 Шутники. Гостиный двор в Москве (Прянишников И.М., 1865) |  Утро помещицы (А.Г. Венецианов, 1823 г.) |  Кузница (Плахов Л.К., 1845 г.) |