Сказочная история
Непосредственно к Сурикову примыкают три видных русских художника настоящего времени. К сожалению, наиболее даровитый и интересный из них - Рябушкин - уже в могиле. Но, исходя из Сурикова, Рябушкин все же нашел особую сферу. Не грандиозные трагедии интересовали его, а повседневный быт былого времени. Он точно видел все это наяву, точно гулял по этим закоулкам, входил в эти терема и твердо запомнил то, что попадалось ему на глаза курьезного и живописного. Рябушкин был очень упорный и добросовестный реалист. В нем не найти и следа прихорашивания своего предмета.
Он бесцеремонно и просто, точно очевидец, передает нам всю грубоватую нарядность, всю простодушную чопорность старинных людей. Какой-либо поэзии впечатления он не добивался, но в его произведениях живет тем не менее большая поэтическая прелесть. Это прелесть старинных дневников, старинных вещей и комнат, всего, что вдруг и неожиданно приносит нам самый аромат давно минувших дней.
Два других художника, подпавших влиянию Сурикова и избравших своим предметом древнюю Россию - С. Иванов и Аполлинарий Васнецов, являются если и менее значительными, то все же очень симпатичными мастерами. Меньшая же значительность их обусловлена меньшим темпераментом и меньшей оригинальностью.
Иванов довольно близко подходит к Сурикову в своем старании придавать "неожиданность" композиции, а также в сочетаниях красок, в подборе костюмов и деталей, но он абсолютно лишен драматического таланта, и картины его страдают эпизодичностью, в которой тонет всякий исторический смысл.
Аполлинарий Васнецов, начавший с очень широко задуманных и довольно сильных в краске сибирских пейзажей, перешел затем всецело к реконструкциям старой Москвы. Это его творчество имеет большой успех среди москвичей, горячих фанатиков родного города. Но в сущности Васнецов принялся за разработку лишь того, что уже дано было Суриковым в пейзажных фонах его картин.
К этому А. Васнецов прибавил удачные заимствования от более самобытных художников: от Поленовой, Коровина и Малютина. В одном можно упрекнуть Васнецова: он несколько пересаливает в той вычурности, которую он считает за самую характерную черту Москвы допетровского времени. Его композиции часто напоминают театральные декорации, на которых тесно сгруппировано слишком много разнообразных подробностей.
В этом месте нам необходимо снова указать и на Виктора Васнецова, ибо без сомнения, что ему рядом с Суриковым принадлежит честь первого протеста против ограниченного реализма "передвижников" и первых шагов на более свободном пути.
Положим, рядом с Суриковым искусство Виктора Васнецова может показаться дряблым и бессильным. Но, во-первых, в творчестве В. Васнецова мы можем найти и несколько исключений, а во-вторых, не всегда все самое сильное имеет решительное значение в развитии искусства. Напротив того, иногда слабые намеки порождают целые перевороты, и если Васнецов и не произвел переворота в русской живописи, то безусловно он насадил в нее такие семена, которые дали и дают еще обильные ростки.
Мы говорим на сей раз о "сказочных" и исторических картинах мастера, которых мы лишь коснулись выше при разборе его религиозных работ. В особенности сказочные картины мастера имели крупное значение в развитии русского искусства. В. Васнецов дал новые мотивы, темы, он приблизил древнерусские формы и краски. Он популяризировал древнюю русскую сказку, и бесспорно, ему должны быть обязаны такие художники, как Поленова, Якунчикова, Головин и Малютин, являющиеся наиболее видными русскими "сказочниками" 1890-x годов.
В стороне от них и тем более от В. Васнецова остался лишь один художник, которому для выражения своих душевных сказок не приходилось прибегать к узким формам древнерусского искусства, но который является бодрым, широким, истинно гениальным поэтом, черпающим свое вдохновение отовсюду и сообщающим всему особое и яркое освещение, - это Врубель.
Васнецов создал школу более или менее близких подражателей.
Врубель - не создал никакой школы и не мог ее создать, так как искусство его было слишком своеобразно и сложно. Но один Врубель стоит целой школы. Это был единственный подлинный и прекрасный идеалист последнего периода русского искусства.
 Летний сад при Петре Великом. 1902 г. |  Слоны. 1902 г. |  Германн, стоящий по род окнами дома графини. 1911 г. |