1-2
Лучше всего Гису удавались женщины и лошади — странное сопоставление, но несомненно отвечавшее его коренным симпатиям или, если хотите, его слабостям. Не реже, нежели у Тулуз-Лотрека, у Гиса встречаются особы весьма сомнительной нравственности или даже специфические сборища таких особ, среди которых художник чувствовал себя “как дома”. В этом сказываются его личный темперамент и жизненный вкус типичного парижанина. Приобщение же к лондонским нравам развило в нем и интерес к лошади, что опять-таки сближает его с Лотреком, с той только разницей, что почему-то особенно Гиса интересовала не состязающаяся на скачках лошадь, а лошадь запряженная — будь то в легкое тильбюри, в изящное купе или же в монументальную парадную карету с ливрейными лакеями на запятках. Надо, впрочем, тут же вспомнить, что то время не только можно назвать “le temps des equipages”1, но оно является эпохой самого блестящего расцвета всей “культуры выезда”.
Один из поклонников искусства Гиса указывает на полную аналогию, якобы существующую между “Education sentimentale”2 и творением Гиса. К каждому эпизоду прекрасного произведения Флобера он подыскивал соответствующую иллюстрацию среди рисунков нашего художника, и это несмотря на то, что намерения художника были несомненно очень далеки от намерений романиста. Однако уж если искать параллели искусству Гиса в литературе, то можно было бы найти их среди писателей более мелкого разбора. Лучшее что создано Гисом, — это серия гризеток, но эти привлекательные в своих простеньких платьицах, в своих чепчиках и передничках особы скорее напоминают героинь Поль де Кока, нежели героинь Мюссе, Мюрже или Сю. Об их душевной и сентиментальной жизни ничего не скажешь, самые лица их всегда схематичны, но позы и жесты этих “прелестных дурнушек” дышат энергией и независимостью. Это отнюдь не участницы каких-либо сложных историй с печальной или трагической развязкой, это всего только неутомимые танцорки публичных балов и великие любительницы до пикников на скатах фортифов3. Гис в молодые годы чувствовал к ним особое влечение и должен был проводить в их обществе приятнейшие минуты. Образ этих простеньких чаровниц так пленил его, что даже после переселения художника на берега Темзы они ему чудились, и он охотно вкладывал шарм и грацию сереньких парижских нимф в изображения тех ночных гетер, которых в сопровождении объемистых мамаш, облаченных в шотландские пледы, он встречал на тротуарах Лондона.
Позже у него появляются совершенно иные “идеалы”, более соответствующие предвзятому представлению об “оргиях Второй империи”. Расфуфыренные лоретки и биши скользят мимо нас, шурша своими шлейфами, или же мы проникаем вместе с художником во всякие “закрытые дома”, в которых Эрос находится на службе у общественного темперамента. Наивная грация и пикантность мира гризеток здесь отсутствуют — все говорит лишь о чем-то безусловно уродливом, и говорит в довольно циничных формах. Как документы изменившихся общественных вкусов эти культурно-исторические картинки ценны, но как художественные произведения они куда менее пленительны, нежели то, с чего начал Гис и в чем образцами ему служили чудесные произведения художников, до него “открывших гризетку”, — главным образом Тассар и Морен.
Как культурно-исторические документы очень интересна вся серия рисунков Гиса, посвященных театру. Был ли он сам завсегдатаем того, что у нас в России называлось бельэтажем, весьма сомнительно, скорее он наблюдал этот недоступный для него мир из партера или из верхних ярусов, но именно это “любование через бинокль” придает его многочисленным вариантам на тему “premieres loges”4 особенную романтику, романтику чего-то далекого и тем более манящего. Впрочем, самый любопытный из рисунков этой серии художник набросал, по видимому, находясь в оркестре. Какая-то певица распевает арию, стоя у самой рампы, но тут же рядом на подмостках сцены стоят, вытянувшись в струнку, два кирасира cent-gardes5, оберегающие тех, кто, уткнувшись в два противоположных угла ложи, удостаивают своим высочайшим присутствием спектакль. Усталый Napoleon-le-Petit6 как-то завалился зa барьер, тогда как не менее скучающая красавица-императрица соблюдает конвенансы7, нисколько не тяготясь тем, что общее внимание зала, вероятно, больше обращено на нее, нежели на представление.
Едва ли участником был Гис и тех “дефиле8 элегантностей”, которые на Елисейских полях и по Avenue du Bois9 составляли одну из главных приманок Парижа — тогдашнего безусловного законодателя моды для всего света. Но, присевши где-то во втором ряду наемных стульев, художник все же оказывался в самой гуще этого уличного, каждодневного (в хорошую погоду) праздника. Расположившись в тени деревьев, как у себя дома, дамы в кринолинах и с иголочки одетые “господа” в цилиндрах составляли необычайно декоративный первый план, из-за которого как-то особенно эффектно должно было казаться мелькание на солнце непрерывной процессии викторий и ландо, блеск упряжек и ливрейных галунов, цветистое сверкание крошечных зонтиков и шляпных лент. Той же теме посвятил несколько эффектных листов Гюстав Доре, очень характерно передавали ее и те раскрашенные литографии, которые изготовлялись в Париже для рассылки по всем столицам Европы, но в передаче знаменитых retour du bois10 Гиса, при всей тусклости его туши и при ограниченности его красок, есть своя прелесть. Не благодаря ли именно этой тусклости и этой бескрасочности его видения старого Парижа похожи на сны, и внимание, не дробясь на разглядывание всяких деталей, более усваивает себе в них поэзию этой, успевшей уже стать глубокой, старины?
1937 г.
1 Время экипажей (французский).
2 “Сентиментальное воспитание”, в других перевода “Воспитание чувств” — роман Г. Флобера.
3 Сокращение французского слова fortifications, обозначающего укрепления, в данном случае остатки окружавших Париж валов, излюбленное место прогулок парижских низов.
4 Первые ложи (французский) — соответствует нашим ложам бенуара.
5 Название личной гвардии Наполеона III, состоявшей из ста гвардейцев (французский).
6 Наполеон Маленький — прозвище Наполеона III (французский).
7 Французское слово convenances — приличия.
8 Французское слово defile — следование. Здесь употребляется как “парад элегантностей”.
9 Название главной аллеи Булонского леса в Париже (французский).
10 Возвращение из леса (французский).
1-2
 Св. Апполинарий в райском саду (мозаика 4 века) |  Одно из отделений мозаичного купола церкви св. Георгия |  Мозаика в парусе собора монастыря Хора (14 в.) |