Византия и Средневековая живопись
История византийской живописи со всеми ее колебаниями и временными подъемами есть история упадка, одичания и омертвения. Образы византийцев все более удаляются от жизни, их техника становится все более рабски-традиционной и ремесленной. Однако если мы сопоставим то, что приблизительно в X веке творилось в Западной Европе, с тем, что происходило в то же время в Византии, то последнее покажется верхом художественной утонченности и технического великолепия.
Это сознавали и западные люди того времени. Не говоря об Италии, в которой всякая художественная жизнь после VII, VIII века замерла почти всецело1 и которая для удовлетворения своих нужд постоянно прибегала к византийским мастерам, вся остальная Европа взирала на византийскую культуру, как на недосягаемый идеал.
Оно и понятно. Византия, отбиваясь от варваров, окруженная постоянной опасностью, все же продолжала существовать, как больной, дряхлеющий, но не оставленный жизнью организм. Когда мрак уже опустился на всю Европу, свет еще долго не угасал на берегу Босфора. И естественно, что на этот свет было обращено всеобщее внимание.
Ему завидовали, его старались похитить. Можно утверждать, что Византия уберегла мировую культуру2. Без нее, без этого "сборища старцев, многое забывших, но и многое еще помнивших", самая идея Римской Империи, ставшая главным двигателем международной жизни Средних веков, могла бы заглохнуть и исчезнуть.
"Византийский вопрос", т.е. вопрос о значении Византии в образовании нового, или воскресающего из праха западноевропейского искусства, должен решаться в положительном смысле. Без Византии, без этого последнего эталона и примера, западное художество едва ли нашло бы себя, свои идеалы.
И действительно, следы византийского влияния можно найти во всем, что творилось в Европе в течение веков, предшествовавших 10000-му году, и в течение двух веков, за ним следующих. Но спорным представляется, что именно подразумевать под этим "византийским" влиянием: отражение ли творчества самого Константинополя или творчества азиатских и африканских провинций, находившихся еще долгое время под господством Византии и сохранявших значение могущественных культурных центров?
Не подлежит сомнению существование связей между некоторыми приморскими городами Европы и азиатскими торговыми портами, кроме того, мы имеем сведения о существовании крупных азиатских, преимущественно сирийских, колоний в разных городах Центральной Европы (напр., в Трире). Из Сирии и Египта шли также драгоценные, украшенные орнаментами и фигурами ткани, игравшие в распространении художественных образцов почти ту же роль, что и гравюры впоследствии3.
Наконец, не надо забывать, что непрестанно взоры были обращены к той части Азии, которая для всего христианства приобрела значение Святой Земли, и всякий предмет, привозившийся оттуда, имел, благодаря своему происхождению, особую прелесть. Тем не менее, и несмотря на многие восточные (сасанидские, позже и арабские) мотивы, которые проникли в европейское искусство, нельзя сказать, что "византийское влияние" следует совершенно отождествлять с "восточным", "азиатским".
Сильно "овосточенная" Византия сохранила все же свою классическую основу, и эта основа не переставала сквозить в творчестве западного художества, попавшего под порабощающее влияние Византии4 яркостью. Это случалось повсюду, где искусство из народного становилось придворным, где могущественные государи брали в свои руки дело просвещения и прибегали к искусству как к одному из двигателей данного дела, и это произошло в дни Карла Великого, в дни Оттонов, в дни Генриха II - тех самых государей, которые стали добиваться создания "Западной Римской Империи" наперекор общему настроению "варварского" сепаратизма.
В их дворцах и в монастырях, пользовавшихся особым их покровительством (и выражавших свою благодарность царственным меценатам подношениями роскошных рукописей), возникли в IX, X и XI вв. известные "школы официального искусства". Эти школы развились уже под несомненным и непосредственным влиянием Византии. Явление это должно было получить особую силу в связи с такими политическими событиями, как брак Оттона II с византийской царевной Теофано (927) или как занятие германцами Южной Италии и Сицилии, насквозь проникнутыми византийской культурой. В свою очередь, личные связи Карла Великого с Римом отразились и в более "римской" окраске живописи его времени и его двора, к сожалению, известной нам лишь по книжным миниатюрам5.
1 Летописец Лев из Остии пишет в XI веке, что "латиняне (итальянцы) уже пятьсот лет как потеряли секрет художеств".
2 Courajod называет византийское искусство "регулятором" европейского художества.
3 На тканях встречались самые разнообразные рисунки. На занавесях Св. Софии были вытканы Христос с апостолами, чудеса, богоугодные сооружения Юстиниана и Феодоры, портреты императоров и проч. На сенаторских тогах бывала представлена жизнь Христа, и один из христианских ревнителей называет костюмы щеголей "ходячими фресками". На сохранившихся образцах египетских тканей VI-VIII вв. встречаются сюжеты, заимствованные из мифологии, из Священного Писания, из жития святых, орнаменты и проч. Часть мотивов носит классический, эллинистический характер, другая - определенно восточный. Немало этих драгоценных тканей азиатской и африканской выделки найдено в древних ризницах западных церквей, куда они попали в свое время в качестве вкладов благодетелей.
4 Вопрос о том, считать ли элементы античности, проявлявшиеся в иных произведениях раннего Средневековья, за римское или за византийское наследие, не может в настоящее время вызывать серьезных споров. Он решается в пользу Византии, ибо и сам "поздний Рим" успел уже к тому времени вполне "византизироваться". К этому надо еще прибавить, что культурное значение Рима, кроме узко церковных вопросов, утратилось с момента его политического падения. Византия же, при всей своей слабости, продолжала быть, в сравнении с остальной Европой, и самым культурным, и самым цельным государственным организмом. Сравнение же исключительно художественных памятников приводит к заключению, что европейские художники подражали именно византийским изделиям, а частью и прямо копировали их.
5 О цикле фресок в ахенском дворце мы имеем лишь письменное, малодостоверное, свидетельство; от мозаики в куполе ахейского собора сохранился лишь очень посредственный рисунок XVIII в. (Ciampini, "Vetera monumenta", т. II). Погибла бесследно живопись дворца Людовика Благочестивого в Ингельхейме. Одними из крайне немногочисленных памятников этой эпохи является мозаика в апсиде церкви Жерминьи-ле-Пре в Луаре, освященной аббатом Теодульфом в 806 г., составившим также описание живописи, которой он велел украсить трапезную своего монастыря.
Введение в храм Пресвятой девы (Таддео Гадди, 1332 г.) | Пейзаж с семейстом сатиров (А. Альтдрфер, 1507 г.) | Литовский замок и Новая I Голландия. 1922 г. |