Фантастические плафоны
Особенно привлекали Тиеполо хитрейшие задачи плафонной живописи, разрешавшиеся им с бесподобным мастерством и точно играючи. И опять-таки в них он достигает полной иллюзии. Никто так не писал облаков, как Тиеполо, и даже облака Веронезе кажутся рядом с его небесами каменными1.
Но предельная легкость и светоносность, полная правдивость этих тающих, плывущих, точно движущихся над головами масс нарушает все же нечто очень существенное в декоративной живописи, вводит в систему изящной условности какую-то "бестактную", хотя и прельщающую правду.
Реализму световых эффектов перспективных построений соответствует в творчестве Тиеполо и какой-то "реализм всей композиции". Уже у Корреджо мы видели как бы "преувеличенное" правдоподобие в религиозных апофеозах. Это правдоподобие и было поводом к тому, что купол Корреджо в Пармском соборе получил кличку "рагу из лягушек".
Но до дней Тиеполо все же старания уподобиться Корреджо были скорее тщетными: великолепно строил Поццо, красиво разверзали грандиозные массы озаренных туч Кортона и Лука Джордано, но все же их искусство было полно условностей "возвышенного стиля". Тиеполо, хотя и прошел у Ладзарини и Франческини ту же твердую академическую школу (в рисунке он, когда хочет, может быть безупречным), однако он решительно распростился с вынужденной у "благородной" композиции симметричной круговой или пирамидальной постройкой групп, и, наоборот, он всюду всегда старается произвести впечатление чего-то внезапно схваченного на лету.
Реализм или даже "импрессионизм" его композиции заключается в старании спрятать саму схему построения - придать всему не стойкий "архитектурный" характер, а подвижный и случайный оттенок жизненной суеты, хотя жизнь, которую изображает Тиеполо, и протекает где-то между небом и землей, в залитых солнцем облачных пространствах.
И это не случайно, что все лучшее, созданное Тиеполо - плафоны, - в сущности, наименее осмысленный род живописи, неудобный для разглядывания, наименее допускающий в своей задаче "снять с дома крышу" и открыть вид на небесный простор, поиски чего-либо "замкнутого" и интимно-поэтичного.
Над головами зрителя витают какие-то хороводы людей, обладающих способностью держаться в воздухе, скачут по облакам кони с тяжелыми колесницами, воздвигаются пирамиды и целые храмы, - и все это в целом жизненно, полно такой убедительности, что невольно начинает кружиться голова, точно и сам уже оторвался от земли, висишь где-то в пространстве.
Головокружительный вихрь - это символ всего того времени, отказавшегося от прочного строительства жизни, пожелавшего вознестись в какой-то мир безболезненного и беспечального существования, не желая при этом расстаться ни с единым из наслаждений, даваемых плотью, землей, косной материей.
Тиеполо означает определенный пункт не только многовекового великолепия Венеции и ее специфического искусства (и у него сырые облака несутся в морском ветре), но и предельный пункт той эволюции, которая началась еще с Джотто и прошла через стадии, носящие имена Кастаньи, Мантеньи, Леонардо, Рафаэля, Корреджо, Тициана, Веронезе, Караччи и Кортоны.
Дальше идти было некуда, и действительно, искусство дальше не пошло в этом направлении, если не считать таких безвкусных антихудожественных явлений, какими были в XIX в. диорамы и панорамы.
В основе этой эволюции лежало желание украсить внутренние помещения живописью, которая должна была "разверзать стены", нарушать впечатление архитектурной устойчивости, а следовательно, домашнего уюта или - что еще важнее - церковной сосредоточенности.
Иллюзионная декоративная живопись была какой-то игрой, которой любили себя окружать церковные люди, аристократия и монархи, чаще всего вовсе не веря в то, что было изображено и что всячески возвещало славу лиц, имеющих власть в жизни и в церкви.
С гибелью аристократического строя и всех его иллюзий, с торжеством позитивных знаний и всех их выводов становилось невозможным и в живописи продолжение подобного "обмана". Театральные глории в плафонах, велеречивые актеры по стенам показались неуместными и тягостными. Но Тиеполо отличался от других "обманщиков" тем, что он цинично обнаруживал свое совершенное неверие во все то, что он изображал. Вероятно, потому после него и сам обман стал невозможным.
1 Если разглядывать в бинокль гениальный плафон Тиеполо на вилле Гримани в Стра, то моментами эта иллюзорность доходит до чего-то жуткого. Просто не хочется верить, что эти улыбающиеся, веселые, полные жизни существа, ныряющие и плавающие среди серых туч, и сами эти тучи были бы только живописью, пятнами красок по штукатурке.
 А.П. Остроумова-Лебедева. 1915 г. |  Неутешное горе (Крамской И.Н., 1884 г.) |  Автопортрет с сыном. 1914 г. |