Пейзажисты середины XIX века
Еще немилосерднее отнеслась судьба к следующему большому русскому пейзажисту М. Лебедеву, умершему всего двадцати четырех лет в 1837 году.
В своей "Истории русской живописи" мы слишком много придали значения его первым опытам, в которых сказалась "провинциальная" беспомощность русской технической подготовки, пользование дурными образцами, погоня за фальшивой изящностью, вполне объяснимые в столь юном художнике.
Однако в Италии, где Лебедев уже не застал Щедрина, но где он имел счастье видать Иванова, художник быстро освободился от своих "петербургских" недостатков и стал творить вещи, в которых обнаружилась, рядом с самым строгим изучением природы, тонкая музыкальная душа поэта.
Лишь некоторые детали в последних его картинах указывают еще на пережитки дурного вкуса русских учителей. По общему же своему эффекту, по сочной "вкусной" живописи, по виртуозности техники эти картины указывают на изумительную твердость намерений и на большое дарование.
По некоторым приемам этих произведений, написанных в 1830-x годах, мы можем оплакивать в Лебедеве русского Коро или Руссо.
Дальнейшая эволюция русского пейзажа вплоть до 1870-x годов не насчитывает больших и особенно отрадных художников.
Куски хороших пейзажных фонов мы можем найти в картинах наших корифеев живописи: у Венецианова, у Брюллова; превосходные этюды мы найдем у Иванова и у князя Гагарина; удачные скромные заметки с натуры, близкие к Лебедеву и к позднейшим работам Ф. Васильева, попадаются и среди манерных работ Штернберга.
Но мы не найдем (если не считать отдельно стоявшего Петра Соколова) ни одного крупного самостоятельного пейзажиста, ни одного явления, которое хоть издали могло бы подойти к тем завоеваниям реализма в области пейзажа, которые одновременно происходили во Франции в творчестве "барбизонцев".
Любопытнее других среди русских пейзажистов 1840-x и 1850-x годов - Айвазовский, в котором, сильнее чем в других, отразились романтические веяния и который своей страстью к водной стихии выгодно отделяется от умеренных и благоразумных своих товарищей.
Но и Айвазовский не выдерживает сравнения с Западом. Он лишь слабый сколок с великолепных знатоков моря Гюдена и Изабе, в своих же "грандиозных замыслах" он повторял задания и стиль одного из любимых художников романтической эпохи - Дж. Мартина, последователя Тернера.
Победы реализма в 1850-x и 1860-x годах отозвались у нас и на пейзаже.
Два художника могут считаться пионерами русского реалистического пейзажа - это барон М.К. Клодт и Шишкин.
Но, разумеется, не следует при этом игнорировать и заслуги других художников.
В иных картинах и этюдах немало сделали для "завоевания правды" в русском пейзаже такие манерные, но умелые техники, как Боголюбов, Лагорио и Гун.
Барон М.К. Клодт (1832/33-1902), впрочем, едва ли может без оговорок считаться за пионера реализма.
Замечательно в его биографии и характерно для его времени лишь то, что, подобно Перову, не мог дожить весь срок пенсионерства за границей и упросил начальство позволить ему вернуться для изучения родной природы.
Однако изучение это выразилось лишь в нескольких поэтично задуманных, но очень жестко исполненных картинах.
Большинство же произведений Клодта - такие же сухие, приторные, подстроенные пейзажи, какие тысячами в то время изготовляли Дюссельдорф и Мюнхен.
В большинстве его картин лишь избы, плетни и костюмы фигурок указывают на русское их происхождение.
Гораздо ярче фигура Шишкина (1832-1898). К сожалению, этот бодрый по натуре и удивительно усердный художник не прошел той школы, которая могла бы сделать из него настоящего мастера живописи и указала бы ему действительно передовые пути искусства его времени.
Шишкин за границей учился у робких и слабых представителей немецкого пейзажа и совершенно не оценил ни вполне уже развившейся барбизонской школы, ни народившегося импрессионизма.
Из Германии вывез он мучительную и сухую систематичность своих пейзажных съемок, свой безотрадный колорит, а также свою наклонность "компоновать" набранные на натуре мотивы в "картины".
Неоспоримо, однако, что его добросовестные этюды и точные, твердые карандашные рисунки много способствовали воспитанию глаза русских художников и научили их смотреть на родную природу.
 Страшный суд - cредняя чась триптиха (Бернар д'Орлэ) |  Портрет Е.П. Бакуниной (К.П. Брюллов, 1830—1832) |  Поклонение Богородицы Младенцу-Христу (Мастер Франке) |