Магия пейзажа

Торжество Венеции (Паоло Веронезе) Венецианцем, а не веронцем, Паоло является хотя бы и то, что на его картинах редко встретишь поля, луга, рощи, горы. Большинство изображенных им событий происходит или в мраморных чертогах венецианских палаццо, или в небольших садах вроде тех, что расположены у патрицианских дворцов и на островах лагун; иногда же мы видим берег моря, если не сами морские волны. И свет у Веронезе особенный, морской: тонко-серебристый, чуждый сильных контрастов.

Серо-голубое серебристое небо покрыто у него легкими характерно-морскими облаками, а позади всех его зданий чувствуются почему-то непременно простор и даль водной стихии. Однажды он взялся даже изобразить труднейший эффект моря, покрытого победоносными судами, на которые потоками льются серебристо-белые лучи пробившегося сквозь тучи солнца. В другой раз он изобразил поверхность Больсенского озера, готового поглотить стоящую в лодке мученицу Христину.

В картине Дворца дожей, которую Теофиль Готье называет "la plus belle perle de ce riche ecrin", "Похищение Европы", берег спускается мягкими склонами к зеленой воде, а в "Проповеди св. Франциска рыбам" (галерея Боргезе) зеленое море занимает весь фон композиции1. Паоло обладает колоссальной виртуозностью в передаче деревьев, гор, скал и всех остальных частей "земного", "деревенского" пейзажа, но напрасны были бы попытки определения, какие именно породы он изображает. Мастер понимает все чисто декоративно. Напротив того, не было в истории живописи большего виртуоза в передаче полированного мрамора или порфира, а также с неподражаемым совершенством изображает он парчу, свешивающуюся пудовыми складками с балюстрад, отливающий атлас, сверкающие серебро, золото и стекло.

В истории пейзажа Веронезе играет какую-то специальную роль, аналогичную той, которую играли впоследствии Гварди и оба Каналетто. Он не поэт природы вообще, но поэт "венецианского пейзажа", вернее - венецианской декорации. "Ведутой" при этом он не занимался вовсе. Верхушка кампаниле на одной из плафонных картин Дворца дожей - редкий мотив, заимствованный им у действительности2. И все же в общем "инсценировка" его картин не что иное, как все тот же вольный и изумительно схожий портрет Венеции - ее грациозных архитектур, ее изящной пышности.

Уже в первых дошедших до нас работах во дворце Коллеоне в Тиене, в виллах: Пиовене в окрестностях последнего городка, Соранцо и Фандзоло в окрестностях Кастельфранко, - Веронезе, в сотрудничестве с Дзелотти3, обнаруживает себя изумительным и типично венецианским зодчим, легким и крепким, богатым на выдумки и сдержанным.

Пир у Симона-Фарисея (Паоло Веронезе)С течением времени архитектурный дар мастера развивается до высших пределов и достигает, наконец, полного великолепия во дворике, изображенном на "Браке в Кане" (1563 г. (?)) в портике на "Пире у Леви" (1572 г. (?)), в круглой колоннаде "Пира у Симона" (все три картины в Лувре) и, наконец, в пышном храме, изображенном на упомянутом плафоне "Апофеоз Венеции" (около 1580 г.). Эти архитектурные затеи Веронезе, невыполнимые в действительности, но вдохновенные и прекрасные, сообщают всем его произведениям впечатление чего-то неземного, невесомого и все же стойкого, твердого и осмысленного.

Великая магия заключается в этих архитектурах Паоло Веронезе или, вернее, семьи Калиари, ибо как раз мы имеем ряд неоспоримых свидетельств о том, что эту часть картин исполнял брат Паоло - Бенедетто, скромный, но чудесный мастер4. "Магическая" сторона этих картин выявляется с особенной силой, если подвергнуть их логическому разбору; нет возможности узнать, как связаны между собой отдельные части этих сооружений, что держат эти колонны, куда ведут эти галереи и лестницы. Оказывается, что все это лишь "наваждение", что все это "неправда". Но почему же, благодаря каким чарам эта неправда производит впечатление полной убедительности? Ведь даже "благоразумные" архитектуры Рафаэля покажутся условными рядом с этой гениальной ложью и прельщением5. Ответ на такой вопрос останется секретом братьев Калиари, но, во всяком случае, при любовании их произведениями, подобного вопроса и не возникает - до того все кажется естественным и даже необходимым. В то же время ирреальность этих веронезовских архитектур способствует усилению их чисто живописной прелести. Это она отнимает у них характер сухости, тяжести, прозы. Достаточно того, что в них сохранена высшая живописная правда - дивная способность нравиться посредством какой-то комбинации пропорций, масс, теней и красок.


Пир у Симона-Фарисея - фрагмент (Паоло Веронезе)1 Последнюю картину с некоторой достоверностью приписывают двойнику Паоло Калиара - Баттисте Дзелотти.
2 Едва ли им написан фон с видом на Palazo Ducale в картине "Возвращение дожа Контарини", украшающей зал "del Maggiore Consiglio" и считающейся произведением его кисти. Вообще эта картина одна из самых вялых во всем творении Веронезе носит следы усталости, и, вероятно, в ее написании Паоло вовсе не участвовал, передав исполнение по эскизу всецело мастерской.
3 Фрески из виллы Соранцо перенесены на холст и ныне находятся частью в Кастельфранко (в приходской церкви), частью в Англии. Они относятся приблизительно к 1551 году. Фрески в Фандзоло еще в целости, но трудно различить, что здесь принадлежит Калиари, что Дзелотти.
4 Несколько самостоятельных картин Бенедетто и среди них необычайно сочное в красках (увы, очень пострадавшее) "Рождество Богородицы" в Венской Академии - рисуют его нам как большого, почти равноценного Паоло, художника. Поездка Паоло в Рим, якобы в посольстве прокуратора Джироламо Гримани, представляется более чем сомнительной. Ему и не нужно было ездить так далеко, чтобы познакомиться с высшими архитектурными достижениями ренессанса. В Венеции в его дни работали величайшие архитекторы того времени: Санмикеле, Сансовино и гениальный "пурист" Палладио. Со всеми тремя Веронезе состоял в дружеских отношениях. Кроме того, в молодые годы он мог видеть постройки Джулио Романо в Мантуе и, позже, того же Палладио в Виченце, а также фрески Мантеньи в Падуе. Весь характер архитектуры Веронезе палладинский: строгий, ясный, "круглый", "гладкий", основанный на безупречном чувстве ритма. Веронезе едва ли мог быть знаком с превосходным зодчим Серлио, ибо автор знаменитого руководства по архитектуре был уже в 1541 г. приглашен ко двору Франциска I.
5 Поездка Паоло в Рим, якобы в посольстве прокуратора Джироламо Гримани, представляется более чем сомнительной. Ему и не нужно было ездить так далеко, чтобы познакомиться с высшими архитектурными достижениями ренессанса. В Венеции в его дни работали величайшие архитекторы того времени: Санмикеле, Сансовино и гениальный "пурист" Палладио. Со всеми тремя Веронезе состоял в дружеских отношениях. Кроме того, в молодые годы он мог видеть постройки Джулио Романо в Мантуе и позже того же Палладио в Виченце, а также фрески Мантеньи в Падуе. Весь характер архитектуры Веронезе палладинский: строгий, ясный, "круглый", "гладкий", основанный на безупречном чувстве ритма. Веронезе едва ли мог быть знаком с превосходным зодчим Серлио, ибо автор знаменитого руководства по архитектуре был уже в 1541 г. приглашен ко двору Франциска I.

Предыдущая глава

Следующая глава


Фейерверк в Версале по случаю завоевания Франш-Конте

У Монплезира в Петергофе. 1900 г.

Итальянская комедия. 1916 г.


Главная > Книги > История живописи всех времён и народов > Том 3 > Живопись барокко в Венеции > Веронезе > Магия пейзажа
Поиск на сайте   |  Карта сайта