Лука Синьорелли
В Умбрии в это же время вырабатывается художниками, выступившими с самостоятельными работами в 1460-х или в 1470-х годах, тот особенный стиль живописи, который принято считать типично умбрийским. Едва ли не главной чертой является свет, то резкий дневной, как у Синьорелли и Пинтуриккио, то мягкий "вечерний", как у Перуджино и его школы.
Что это: результат ли открытий Пьеро деи Франчески в "сфере пленэра", или естественный ход эволюции, в котором и творчество Пьеро является одним из этапов? Идет ли это течение из Флоренции, или, наоборот, и во Флоренцию оно проникло из Умбрии.
Искусство Тосканы и Умбрии так сплетено между собою, что мы не всегда можем различить источники этих взаимных влияний.
Скорее всего можно предположить, что сырые таланты, безотчетные искания, свежие идеалы давала "провинция", Умбрия (причем, разумеется, применительно к данной эпохе пренебрежительный термин "провинция" можно употреблять лишь с большими оговорками, ибо культура развивалась в то время дробно и почти всюду равномерно), роль же шлифующей, разрабатывающей "столицы" играла Флоренция. Фабриано, Пьеро деи Франчески, Перуджино имели в себе много "почвенного", но развились они окончательно за пределами своей родины, и значительная часть жизни каждого из них протекла на берегах Арно.
Из первоклассных умбрийских художников, годы рождения которых относятся к середине XV века, старший, Лука Синьорелли, увидел свет в Кортоне, унылом, пустынном городе, лежащем на вершине плоского холма, обвеваемого всеми ветрами и почти лишенного деревьев1.
Унылым и пустынным представляется и все искусство Синьорелли. Это "умбрийский Мантенья", это соединительное звено между суровым натуралистом Пьеро деи Франчески, при котором он одно время состоял помощником, и "грозным отшельником" Микель Анджело, относившимся к Синьорелли с большим вниманием.
Лишь в наклоне голов, в улыбках, в некоторых жестах наблюдается еще у Синьорелли ласка и чувственность в духе Фабриано; но фигуры у него бронзовые, но складки одежд "каменные", неподвижные, и весь он безотрадный, погруженный в мысли о давящем величии церкви, о греховности Мира, о грозе предстоящего Суда.
Понятно, что такому художнику должно быть чуждо сентиментальное отношение к природе. Не благой дух св. Франциска живет в Синьорелли, но тревога доминиканца Савонароллы. Чаще Синьорелли клянет, нежели благословляет. Пейзаж в его творчестве не получает большого развития, но остается почти утрированно простым, грозным и схематичным.
Иногда, например, в лондонском "Рождестве", в "Распятии" Флорентийской Академии или в "Мадонне" Уффици, Синьорелли подходит вплотную к феррарцам Дзоппо, Туре, громоздит скалы, изображает оголенную землю, белое, жестокое небо, а его умбрийская природа в последней картине сказывается лишь в нежных типах голов, в ритме движений и в тонко выписанных травах; иногда он рисует руины или пустынные, взбирающиеся в гору унылые улицы Кортоны, как, например, в образе "Святой Себастьян" в Пинакотеке Читта ди Кастелло2.
В поразительной фреске "Проповедь Антихриста" (в Орвието) художник рисует среди оголенных равнин и скал какое-то подобие города и роскошный одинокий дворец. Но Синьорелли совершенно чужды мотивы рощи, лугов, мягких зеленых холмов. Чаще же всего он совершенно избегает пейзажа.
Изумительны иллюстрации Синьорелли к Данте3. В чарующих рисунках Боттичелли (берлинский Kupferstichkabinet) "Божественная Комедия" получила сентиментальный и женственный характер. В страшных композициях Синьорелли она нашла себе более близкий к духу Данте комментарий.
Здесь связь искусства Синьорелли с Падуей приобретает характер очевидности, и именно падуанская суровость этих однотонных композиций сообщает им глубоко символический характер, превращая "сказочность" эпизодов в устрашающее "предостережение" и "пророчество".
Здесь и следа нет "беспечного оптимизма" Фабриано или "доброй" мистики Беато Анджелико. Здесь все угроза, беспощадный холод, безотрадная пустынность.
Однако не все искусство Синьорелли однородно. И у этого жестокосердного моралиста бывали минуты, когда мир улыбался ему или просто заинтересовывал его. Век был такой: слишком пестро развертывалась жизнь, слишком сильным ключом била она, чтобы не увлечь и наиболее сурового среди непримиримых.
Смягчение в искусстве Синьорелли сказывается двояким образом (если не считать тех отдельных черт, на которые мы уже указывали): иногда Лука точно подражает пластичности Мелоццо (яснее всего это сказывается в лондонском "Обрезании" и в ракурсах лежащих фигур в "Светопредставлении"), стремится передать рельефность, щеголяет перспективными фокусами; иногда же он вдруг обращается весь к воспеванию "божественного" человеческого тела.
Последняя черта, наравне с его грозностью, сближает Синьорелли с Микель Анджело. Культ тела сказывается у него то в целых композициях, как бы специально этому культу посвященных ("Воскресение плоти" в Орвието, "Царство Пана" в Берлине), то, напротив, этот культ "вторгается" в сюжеты, ничего общего с "плотским началом" не имеющие, как, например, в образах Божьей Матери (Уффици и Мюнхенская Пинакотека) и в алтарном образе сакристии собора в Перуджии.
1Синьорелли родился около 1441 года.
2 Композиция эта близка в некоторых частях к Поллайоло.
3 Маленькие сюжеты среди арабесок Орвиетского собора (с 1499-го по 1506 г.).
Азбука Бенуа: Баба-Яга | Возвращение с бала (Ж.Ф. де-Труа) | Миниатюра из Les tres riches heures du duc de Berry |