"Ложь от всего сердца"
Но не только велик Буше как декоратор; этот плодовитейший, запоем работавший художник прельщает нас как одно из самых явных выражений живописного темперамента. «N'est pas Boucher qui veut», сказал про него суровый классик Давид, говоривший это по собственному опыту (ибо в юности Давид пробовал работать во вкусе своего учителя, но это ему не удалось).
Действительно, кого назвать рядом с Буше, если только брать в соображение его «фурию», его «бравуру», неисчерпаемый поток его живописной фантазии и хотя бы просто неутомимость его мускульной силы?
Разве только таких титанов, как Тинторетто, Рубенса или Тьеполо.
При этом каждая из тысячи картин, каждый из десятков тысяч рисунков мастера носит тот же отпечаток живописного оргиазма и упоения. Разумеется, нельзя к нему подходить с той же меркой, с которой мы подходим к художникам здоровых эпох, или к Ватто, или даже к Фрагонару. У Буше нет ни горячей красочности, ни жирного мазка. В нем нет и стихийно-огненного начала.
Но зато что за прелестная игра его искусство, что за чарующий спектакль, какой это «фейерверк» блистательного остроумия и находчивости!
И именно потому, что Буше так откровенно и бесцеремонно лжет, «лжет от всего сердца», лжет, как поет птица, потому ему и прощаешь его ложь охотнее даже, нежели его учителям Корреджо, Тьеполо или Кастильоне.
Уже никак не возьмешь Буше всерьёз.
Он всем своим обликом напоминает тех «aimables vauriens», тех милых светских вралей, которые так просто и цинично, так изящно и весело, так талантливо и пленительно «несут всякую околесицу», что совершенно незаметно для себя оказываешься под их обаянием. Такие люди представляют собой величайшую опасность для общества.
Нет добродетели, которая, раз прислушавшись к ним, не пошатнулась бы на своих устоях; нет такой верности, которая не почувствовала бы при ней и легкость и безнаказанность обмана.
И все же всякое упадочное общество терпит этих «изящных бесов», мало того, любит и лелеет их — вероятно, любит и лелеет потому, что в упадочном обществе слишком у всех много досужего времени, что исчезает в нем вера в важность чего-либо более строгого и «оправдывающего» наше существование1.
1 Менее всего приемлемыми остаются церковные и вообще религиозные картины Буше, хотя и в них он вкладывал все свое очарование, все средства своего соблазна. Очевидно, «в церкви легче узнать дьявола, нежели на улице». Религиозные картины мастера оскорбляют даже людей, которые сохранили лишь какое-то слабое «воспоминание» о чувстве святости.
 Купальня маркизы. 1906 г. |  Парад при Павле I (А.Н. Бенуа) |  Версаль. 1921 г. |