Чудесные пейзажи Тициана

Любовь земная и Любовь небесная (Тициан) Венецианская живопись была в XVI веке в полном смысле одной общей школой, в которой не один подчинил всех других, не один "перегнал" других и вел их затем в своей свите, но в которой все учились другу друга. По преданию и с точки зрения современной критики, Джорджоне "достиг первый" полного расцвета и представляется настоящим инициатором всего обновления венецианской живописи. И, однако, история признала в качестве центральной фигуры "золотого века" в Венеции не его, а художника, пришедшего вслед за этим первым, выработавшего свое мастерство на основании его мастерства, сложившего свое мировоззрение на основании его мировоззрения, но возведшего добытое до какого-то апофеоза. Когда мы думаем о венецианской живописи, перед нами прежде всего восстает фигура "столетнего Тициана"1, несмотря на то, что он явился уже на готовое, и сам, как кажется, не обладал способностью преподавать свои знания другим художникам. Подобно Рафаэлю Тициан вместил в себя все предшествующее и дал многому окончательные или самые полные выявления.

Не без некоторого основания считается, что в венецианской живописи XVI века впервые появляется пейзаж как нечто самоценное. Мы и видели уже, что пейзаж у Джорджоне, у Лотто, у Пальмы играет большую и даже активную роль, составляя иногда как бы основной смысл картины. Тициан, воплотивший с небывалой яркостью все идеалы венецианцев, создал именно в пейзаже нечто особенно прекрасное. Принято даже в нем видеть отца "современного", то есть самоценного, пейзажа; и если это не совсем точно (так как Италию в создании самоценного пейзажа опередили "германские" школы живописи, а самого Тициана - Джорджоне), то все же Тициану действительно принадлежит та заслуга, что он дал идеально прекрасные отражения отношения художника к природе, нечто стихийно-захватывающее и увлекающее. У Джорджоне, у Лотто много личного, интимного. Во всем творении Тициана есть что-то мировое, окончательное, общеубедительное, всеподчиняющее. После тех художников "могло бы не быть" дальнейшего развития в этой области. После Тициана - его не могло не быть2.

Чистых пейзажей Тициана, однако, не дошло до нас в живописи3. Все, что осталось от него в смысле фресок и станковых картин, принадлежит к "фигурному роду". Но сохранился ряд гравюр с рисунков Тициана "чисто пейзажного" характера; несколько оригинальных таких рисунков указывают на то, что мастер сам искал формулу "самоценного пейзажа", да и большое количество его картин можно рассматривать как "чудесные пейзажи", так как они передают не столько отделенную от прочей природы жизнь людей, сколько существование человека, включенное в общую мировую жизнь. Эта связанность всех и всего сообщает созданиям Тициана особую силу убедительности, дает им подлинное дыхание жизни, делает из них не столько мечты поэта, сколько трепещущие организмы. Характерно уже то, что, подобно Джорджоне, и Тициан никогда не "унижает" пейзажные мотивы до степени фона. У него пейзаж окутывает фигуры, создает для них среду, соединяется с ними в одно целое. При этом у него нет и тени того "страха перед венериным гротом", который мы можем найти у Джоржоне. Все искусство Тициана здорово, бодро, просто, полно сознания своего права на существование. Оно не знает ни разлада, ни надрыва, ни даже сентиментальной грусти. Оно поэтично, но так, как поэтичен ясный осенний день среди зрелых плодовых рощ, или как бодрящая гроза среди мужественной горной природы.

Тициан - уроженец гор, и впечатления детства оставили неизгладимые следы в его творчестве, во всей его жизни. Превитали, Кариани, Пальма - тоже горцы, но они принадлежат к иной расе; это полугерманцы-швейцарцы, люди апатичные, тяжеловесные, положительные. Допустимо предположение, что в крови Тициана из Пиеве ди Кадоре кипела смесь славянских и латинских элементов, создавшая вообще на южном склоне Тироля и по побережью Адриатики совершенно особое племя, полное предприимчивости, стойкости и силы воли. Эти итальянские тирольцы означают то же для Италии, что нормандцы и бретонцы для Франции. Окрестности Бергамо говорят о чем-то сонливо-ласковом, осевшем, почти понуром. Окрестности Кадоре несравненно суровее, горделивее, опаснее. В то же время именно через Кадоре лежала большая дорога из Германии в Италию; тут шли караваны с товарами, тут же проходили то на север, то на юг наемные полчища ландскнехтов, тут же иногда давались и отчаянные битвы. Отец Тициана был воином - он командовал сотней в гарнизоне Кадоре. С малых лет Тициан должен был слышать, вперемешку с ревом горных потоков и свистом вырывавшихся из ущелий ветров, бряцание доспехов и выстрелы орудий4.


1 Вопрос о возрасте Тициано Вечелли чрезвычайно путанный. Вазари считает, что он родился в 1480 году. В таком случае, в момент смерти ему было (27 августа 1576 г.) 94 года. Этому сведению противоречит собственное показание мастера в письме к Филиппу II от 1 августа 1571 г., в котором он говорит, что ему 95 лет; это отодвинуло бы дату рождения Тициана до 1476 г. Внучатый племянник художника, так называемый "Тицианелло", написавший первую полную биографию Тициана, приводит 1477 год, и этого же года придерживается и Ридольфи. Герберт Кук отстаивает, напротив того, 1489 год. Очень вескими, во всяком случае, должны представляться свидетельства Вазари, полученные им от самого Тициана и одного из друзей мастера, Лодовика Дольче, сообщающего ("Dialogo dеlla pittura"), что Тициан был еще юношей (un giovane) в момент, когда Джорджоне пригласил его в сотрудники по росписи "Fondaco dei Tedeschi" (1508 г.).
2 Для характеристики отношения современников к вопросу о значении Тициана как пейзажиста, очень интересно письмо Доменико Лампсониуса, секретаря люттихского епископа, к Тициану (по поводу посланных ему гравюр). "И, действительно, ваша милость превосходит во многом наших фламандцев в пейзажном роде живописи, в котором наши фламандцы считали себя первыми, не говоря уже о фигурах, в которых мы давно побеждены вами, господа итальянцы". Однако нужно заметить, что Тициан не брезговал прибегать к помощи нидерландских и вообще германских мастеров, для своих больших работ. Среди них мы находим имена Барента из Амстердама, Калькара, Христофа Швартца из Ингольштадта, Эмануеля Альтдорфера. Вазари утверждает даже, что Тициан держал в своем доме несколько немецких живописцев, специалистов по живописи деревьев и пейзажей; говорит он это по поводу одной из ранних картин мастера, неизвестного нам варианта на сюжет "Бегство в Египет".
3 Ридольфи упоминает в своих "Meraviglie" о картине Тициана в собрании Паоло дель Сера "Пейзаж с солдатами и животными", но, к сожалению, неизвестно, что сталось с этим произведением и является ли вообще сообщение Ридольфи вполне достоверным. Нельзя также быть вполне уверенным в принадлежности самому Тициану красивого, сочного тицианескного пейзажа (в Букингемском дворце в Лондоне), на первом плане которого пастух гонит стадо коров и овец. Именно эти животные слишком слабо нарисованы для самого Тициана.
4 Один из важнейших эпизодов войн между немецким имперским войском и венецианцами разыгрался именно вокруг Кадоре; при этом отец Тициана принужден был сдать крепость, но два других члена той же семьи, Андреа и Тициано ди Андреа, успели, с большой для себя опасностью, уведомить венецианских генералов, которые стремительным натиском снова отвоевали сдавшуюся твердыню. Это произошло в 1508 г., когда Тициан уже находился в Венеции и был занят росписью Фондако деи Тедески. Позже ему досталось иллюстрировать этот славный эпизод отечественной истории в картине, погибшей в пожаре Palazzo Ducale.

Предыдущий раздел

Следующая глава


Рождество Богородицы (Сассетта)

Версаль. Людовик XIV кормит рыб (А.Н. Бенуа)

Поклоннение волхвов (Бартолло ди Маэстро Фредди)


Главная > Книги > История живописи всех времён и народов > Том 2 > Венецианская живопись «Золотого века» > Тициан Вечеллио: владыка кисти
Поиск на сайте   |  Карта сайта