1-2
Выставки юмористов.
Прочитав заметку одного известного критика про Салон юмористов, в котором, по его словам, смеются “желтым смехом”, я поспешил туда. Заметка заставила предполагать, что я найду на этой выставке (в бывшей галерее Ренессанс, на рю Руаяль) такие же “кошмарные видения”, как те, которыми удалось меня взволновать Гоэргу, Адаму, Бенну, Лорису и еще кой-кому из художников, отражающих “основные” настроения нашего времени. И это было бы действительно очень показательно, если бы там, где принято забавляться, люди получали бы такой портрет времени, от одного вида которого у них делалась бы желтуха. Но, к счастью, оказалось, что на самом деле в Салоне юмористов, если некоторые обличители-художники и избирают жертвами своей сатиры первопланных людей политики (несомненно ведеттами1 на сей раз служат Блюм и Жуо, тогда как Эррио на убыли) или же пытаются быть очень страшными, комментируя события испанской междоусобицы, то все это тоже в порядке вещей и в утвержденных традициях французской карикатуры. Какая-нибудь “Assiette au beurre”2 десятки лет кормила своих почитателей именно такими гостинцами, и, разумеется, эти гостинцы никого не баламутили, оставаясь в сущности в пределах совершенно безобидного баловства. Помню еще и то, с каким школьническим задором многие русские граждане при старом режиме этому баловству предавались и как контрабандно они перевозили через границу кипы таких “крамольных” номеров под самым носом у снисходительного в сознании своей мощи жандарма.
Кое-что, впрочем, заслуживает и в этом порядке внимания на Салоне юмористов. Недурно выдумана карикатура Виля (целая картина), изображающая крошечного Блюма в костюме рабочего, сидящего с убийственно озадаченным видом cреди сложных шестерен государственной машины.
Более или менее к “кошмарным” видениям приближаются композиции Деларю-Нувельер к “Путешествию в страну четвертого измерения”, но дух этих сложнейших измышлений все же совершенно потешный, и ничего действительно угрожающего в них нет (более других удачно выдумана машина для сбора салата). Наконец, откровенно подражает Босху Гастоy Гоффман, представивший по всем правилам “Искушение cв. Антония”. Художник нагромоздил в своей картине (масляными красками) сотни персонажей, в том числе и бродягу, занятого делом, особенно любезным автору “Clochemerle”3.
Почти все остальное на выставке у юмористов “обстоит благополучно” и по старинке. Впрочем, огромное большинство выставленного находится просто вне искусства. Особую категорию составляют и любители клубнички — поставщики журналов с откровенным эротическим уклоном. Однако, если эти “соблазнительные картинки” и могут еще прельщать невзысканных старичков, помнящих оргии эпохи “Vice supreme”4, то мне думается, что даже для гимназистов вполне передовых они должны казаться неприемлемыми — до того все это приторно и глуповато.
Памяти двух отбывших в царство теней смехотворцев уделен крошечный кабинетик, здесь образчики творчества прославившегося своими “шикарными” афишами Rene Vincent5 и уютного Henri Avelot6. Первого я определенно не любил. Его “изящный вкус” был столь же далек от настоящего изящества, как приглянувшееся парижанам 1890-х годов искусство чеха Мюша (Мухи). Но мода на такие “приятности” очень характерна для вкусового уровня значительной части публики. И это вовсе не “вкус консьержей”. Бывало, те же люди, которые клялись розенкрейцерами и Саром Пеладаном, восхваляли афиши Мюша для Сарры Бернар; и так же точно в наши дни от тех же людей, которые “готовы признать” любую ультраснобическую белиберду, мне доводилось слышать слова одобрения для всех этих нарядных, но, в сущности, невыносимых в своей жеманности композиции Венсана.
У Авело имеется очень тонкий и своеобразный прототип в лице почему-то почти совершенно сошедшего со сцены Жоржа Делава, но это не мешает признать известные достоинства и за ребячливо милым искусством Авело, а подчас ему удавалось быть и поэтичным. Мне лично Авело был симпатичен еще и тем, что он со страстью собирал детские игрушки.
Общий фон “Салона юмористов” сероватый, и это несмотря на то, что многие художники постарались для публичного позорища стать красочными, цветистыми. Серость здесь — чисто психологическая, “творческая”. Однако, на этом общем фоне малой талантливости и сомнительного вкуса по-прежнему блещут те звезды, которым французская карикатура все еще обязана своим первенствующим местом в “мире художественного смеха”. Эти звезды — Фэвр, Гильом, Жанти, Герэн, Сеннеп и Руа.
Однако лишь первые четыре художника, в общем далекие от политики, фигурируют на выставке (и уже из-за них одних стоит ее посетить); напротив, те двое, что представляются настоящими браво7 наших дней, из-за угла подкалывающими своими стило8 (вместо стилета) самых знаменитых людей, — эти два, к сожалению, отсутствуют. Но как не упомянуть их имен, говоря о французской изобразительной сатире.
1 От французского “vedette” — модная в настоящий момент личность.
2 “Тарелка с маслом” (французский) — название французского сатирического журнала.
3 “Клошмерль” — роман Шевалье.
4 “Высший порок” (французский).
5 Рене Венсан.
6 Анри Авело.
7 Bravi (итальянский) — наемные убийцы.
8 Stylo (французский) — вечное перо.
1-2
 Выезд Аполлона - Аврора (Гвидо Рени) |  Плафон собора Сан Андреа Делла Валле (Доменикино) |  Причащение св. Иеронима (Доменикино) |