И. Я. Билибин.
Билибин в новой книжке.
Может показаться удивительным, что наш славный художник и первоклассный знаток русского фольклора нынче увлекся сказками западного происхождения и характера и предстал в качестве их иллюстратора. Но удивить это может только тех, кто вообще не считается с прихотями художественной фантазии и с потребностью художника поддаваться впечатлениям окружающей среды. В частности, для тех, кто помнит полные остроумия стиля и поэзии постановки, которые Билибин когда-то сделал для “Старинного театра” в Петербурге, никак уже не может показаться странным, что наш мастер на сей раз пожелал украсить рисунками французские сказки сочинения г-жи Рош-Мазон1 и что эта его затея увенчалась полным успехом.
Французские рисунки Билибина оказались столь же блестящими и типичными, как его иллюстрации к русским былинам и сказкам. Лишь фамильное сходство его теперешних принцесс с его русскими царевнами и некоторая склонность к узорчатости могут показаться чем-то специфически российским. Но разве это недостаток? Давно известно, что все сказочные героини на одно лицо и что, будучи всегда распрекрасными, они лишены индивидуальных черт. Что же касается до щедрости на украшения, то ведь и самая сказка есть своего рода узорчатое плетение вымысла, нечто по природе своей роскошное. В данном же случае узорчатость Билибина вполне гармонирует с изощренностью самих этих “змеиных” сказок, и если уж делать упрек в этом смысле рисовальщику, то следует его распространить и на сочинителя.
Я лично от этого упрека воздержусь уже потому, что сказки г-жи Рош-Мазон мне кажутся привлекательными. Некоторая их надуманность, мешающая тому, чтобы вполне “верить” рассказу, искупается грацией изложения. В их прелести не последнюю роль играет как раз мастерство, с которым владеет автор языком мадам д'Онуа и Перро. И вот Билибин остается совершенно в тех же тонах. Как целые сценки, так и отдельные комические типы, в которых художник никогда не переходит в грубый шарж, все исполнено остроумия и характерности, и все поднесено с той билибинской четкостью, в которой, пожалуй, вообще больше западной дисциплины, чем российской распущенности.
Книжка издана скромно (что объясняется желанием издателя сделать ее доступной и для среднего кошелька), но изящно и с приятной опрятностью. Можно, конечно, пожалеть, что на сей раз иллюстрации Билибина не переливаются его своеобразными красками, но сочный штрих художника, дающий иллюзию гравюры на дереве, сам по себе так пленителен, что и этот недостаток не имеет значения.
1932 г.
Новая книжка Билибина.
Мне не случалось видеть новую книжку Билибина в момент, когда я писал свое “Письмо” о детских книжках, и вот почему я не упомянул о ней. Но, разумеется, как и все, что делает этот наш удивительный мастер, “Сказка о золотой рыбке”, появившаяся в фламмарионовской серии P?re Castor, нисколько не уступает всем предыдущим его работам в этом роде и является желаннейшим подарком для наших детей, особенно для тех (число их все растет), которые уже совершенно офранцузились так, что и с русской поэзией их приходится знакомить во французском переводе.
Не скажу, чтоб данный перевод был совершенно удачным. Увы, это и не перевод, а какая-то переработка с малоприятными вставками и украшениями. Но рисунки Билибина выручают и воссоздают ту “русскость атмосферы”, которой не хватает тексту. Да и кроме того эти рисунки (к сожалению, несколько “экономично” раскрашенные) — настоящий клад всяких народных форм. Чего-чего только Билибин не знает “ в области русского костюма, и в области русской стройки, и в смысле русских уборов и украшений! И этих знаний в нем столько, что он рассыпает их с почти чрезмерной щедростью. Если вообще в чем-либо можно упрекнуть Билибина, так это в том, что любовь к отечественной старине берет в нем иногда верх над чувством поэзии и обилие деталей заслоняет основную мысль.
1934 г.
1 “Contes de la couleuvre” par Jeanne Roche-Mazon, illustres par I. Bilibine, Paris, 1932, Boivin C° (“Сказки ужихи”, Жанны Рош-Мазон, иллюстрации И. Билибина, Париж, 1932, изд. Буавен и К°).
 В парке Гиджи (Лебедев М.И., 1837) |  Медальон с портретом Николая Леонтьевича Бенуа. (А. Л. Обер, 1892 г.) |  Орфей в аду (Фр. Перье) |