В том-то и беда,
дорогой Илья Самойлович,
Что мне продолжает “не быть легче”, что я чувствую все большую слабость — вот почему я не могу приступить к раскопкам в моих (еще не изданных) воспоминаниях. А хочется мне самому эти раскопки произвести, не сдавать дело милому Эрнсту. Да без моего личного участия это даже может оказаться затруднительным. Однако я не теряю надежды, что я эти раскопки произведу, и если что найдется интересное для Вас, то я тотчас Вам это сообщу. Надо еще сказать, что последние недели у меня целиком ушли на одну скучную работу, а именно на корректирование перевода на английский язык моих воспоминаний (тех, что появились в чеховском издании), и назвал я эту работу скучной, ибо переводчица не оправдала моего доверия, и моя книга оказалась буквально изувеченной как по милости ее непонимания сути, так и потому, что г-жа Б. позволила себе сделать самые дикие сокращения. Но дело сделано и в целом его не поправить. Меня же одолевает тоска, не только не рассеявшаяся, но еще усугубившаяся во время такой правки.
За Ваши выписки благодарю Вас сердечно. Если еще найдутся особенно для меня интересные сведения, пришлите. Как я ни отошел от жизни (годы наконец стали меня одолевать, вот и почерк все более портится), все же каждый раз, как приподымается занавес над прошлым, я оживляюсь — эго вроде утоления какой-то жажды. Некролога Серова у меня здесь нет (хотя кое-что из моих “Художественных писем” в “Речи” уцелело), и, если бы Вы были такой милый и прислали бы мне копию с этой статьи, я был бы Вам очень признателен.
Прилагаю при сем второе фото “Больной лошади”. Надеюсь, оно дойдет до Вас в целости. Фотографии “меня с Серовым” как будто никогда не было. Он ненавидел снимки с себя любительского характера и всячески от таковых увертывался. Все же я его украдкой снял во время той чудесной прогулки (в 1911 г.), которую мы в компании с Тамарой Карсавиной, с ее братом, с Ольгой Федоровной и с моей женой совершили в Альбано. Это была удивительная пора, когда мы с женой и Серовы (и Стравинские) жили в Риме в одном отеле и почти не расставались. И вот, к моей вящей досаде, не только эти снимки (еще в Петербурге) исчезли, но исчезли тогда и самые пленки-негативы. Обида жестокая, и я склонен был видеть в этом чуть ли не что-то “мистическое” — после того, что в ту же пору (но уже в Париже) я повздорил с милым Антошей (идиотская история из-за одной бестактности Бакста). Мне почудилось, что как бы в наказание изъяты из моего обладания образы безутешно оплакиваемого друга.
Благодарю за сведения о портрете моей belle soeur Марьи Карловны. Вот бы получить фотографии с него!
Дневники я вел во все времена жизни, но не всегда последовательно. Во время поездок за границу настоящими дневниками являлись мои письма отцу, сестре Кате, жене, друзьям. В течение трех сезонов 1912 — 1913, 1913 — 1914, 1914 — 1915 моей работы в Художественном театре я писал жене каждый день и очень подробно обо всем. В этих письмах многое слишком интимного характера, и я не желал бы, чтобы такие пассажи были когда-либо опубликованы, но имеется в них и масса совсем “посторонних” сведений. Во время моих длительных экскурсий туда и сюда своего рода дневниками являлись мои путевые альбомы, которые, вероятно, все в Русском музее, если только С. П. Яремич действительно все передал из моего художественного наследства.
Что Вам сказать о занавесе? Сделал я этот эскиз в 1907 г. для Старинного театра (затея барона Н. В. Дризена); представляет же он как бы занавеску, скрывающую сцену мистериального театра, из-за которой выглядывают главные персонажи мистерии: Ангел, Черт, Адам и Ева. Мне помнится, что это было не так плохо.
Ваше письмо не могло меня утомить. Чем длиннее, чем чаще, тем лучше. Но вот я смущен, что мне не удается ответить так, как хотелось бы. Уж очень быстро устаю. Поэтому предпочитаю положить перо, дабы не слишком задерживать отправку. Вас же, дорогой Илья Самойлович, обнимаю и все же не теряю надежды это произвести в натуре. Если увидите Кукрыниксов, то передайте им мой привет.
Душевно преданный Вам
Александр Бенуа
 Арлекинада. 1906 г. |  Германн у гроба графини. 1911 г. |  Обмен фаворитками. 1902 г. |