| Париж. 17 сентября 1958 г. |
Дорогой Владимир Михайлович!
Ваше милое письмо я получил около 10 июня — как раз в самый разгар моей “первой” болезни, и с тех пор я проболел все эти месяцы и без перерыва, переходя от одного недуга к другому. Началось с воспаления легких, за ним последовал грипп, а за гриппом приключился злокачественный нарыв, потребовавший отправки в клинику. Теперь поправляюсь, стараюсь поправиться, но дело идет туго и так неуверенно, что моментами я прихожу в отчаяние.
Из-за этих болестей совсем запустил свою корреспонденцию, а как раз на ваше сердечное, столь меня тронувшее, письмо хотелось ответить сразу, поблагодарив за память, поблагодарив и за каталог Вашей выставки, так изящно изданный и содержащий столько воспроизведений прелестных Ваших сочинений... Но как жаль, что я не увижу их в оригиналах!
С годами (мне 88 лет) и вследствие всяких немощей, я в значительной мере утратил свою прежнюю живость, но впечатлительность осталась прежняя и, когда мне попадаются вещи своеобразные и особенно талантливые, душа моя по-прежнему трепещет и я ликую. Это случилось и на сей раз при просматривании Вашего каталога, я получил большое редкое удовольствие хотя и не усмотрел в данных примерах Вашего творчества следов любимой Вами “китайщины”. Вы все же “чистейший европеец” и хорошо, что это так… Не то, чтоб я не ценил китайского искусства — особенно старинного (современное плохо знаю), но оно остается для меня чужим, тогда как “все созданное от греков до ампира” является чем-то родным и милым.
Радуюсь тому, что после разгрома, произведенного в несравненном Павловске войной, Вам все же удалось устроиться и зажить в том же вкусе (судя по вашему описанию — не китайском), который Вам дорог. Так и мы постарались здесь обставиться немного на “бабушкин лад”. Но до чего все же то, что теперь нас окружает, мало похоже на прежнее! Где все мои коллекции, картины и дедушкина мебель и всякие бесчисленные сувениры? Все это я так бережно хранил и мечтал передать потомству. Мне известно, что кое-что С. П. Яремич (он ли?) сдал в Русский музей, — хоть это не пойдет прахом. Но где все остальное? Все, что, уезжая, я побросал как попало, как лежало, считая, что я “скоро вернусь”! Волею судеб я не вернулся и, сам того не желая, превратился в эмигранта!
Однако жаловаться не нужно — благо со мной пребывают и всячески меня опекают обе мои дочери, да и сын Николай хоть и “за горами”, в Милане (где он состоит директором постановочной части в Scala), но на расстоянии, авионом, всего двух часов.
Однако пора кончать. Еще раз благодарю за память и вперед благодарен за обещанную книжку. Крепко жму руку и остаюсь совершенно преданный Вам, высоко ценящий искусство Ваше
Александр Бенуа
P. S. На всякий случай сообщаю, что уже имею удовольствие (и очень большое) обладать следующими Вашими книжками: “Мухина свадьба”, “Сказ про муравья-великана”, “Чудо-дерево” (почти все иллюстрации — Ваши) и “Что случилось”. Мечтал бы об Андерсене...
 Иллюстрация |  Сельский крестный ход на Пасху (Перов В.Г., 1861 г.) |  Приезд гувернантки в купеческий дом (Перов В.Г., 1866 г.) |